Да и не всё ли равно? Помыл ты вилку или нет – взял другую. Мир перестал принадлежать кому-либо – бери, что хочешь. Но нет. Она, всё равно, упорно моет посуду за нами и убирает дом.
«Ещё бы ты понимал… – сказал Голос. – Она хочет, пока есть возможность, жить по-прежнему».
Подошёл к столу, взял открывалку и вскрыл большую банку консервов – изнутри пахнуло странным сочетанием: мясо и железо. Отложил половину себе на тарелку, а другую – Кристине. Мы с жадностью принялись за еду, которой было всё меньше с каждым днём.
Казалось, что с каждой вилкой дом наполнялся теплом.
– А куда именно ты поедешь? – спросила Кристина.
– Не знаю, – ответил я и улыбнулся: – Думаю, очередной супермаркет.
– Снова в Кургутию?
– Не думаю. Там если что и осталось – этого совсем мало, – ответил я и подытожил: – Сама же видела. А сколько раз мы ещё туда ездили потом? Так что… нет. Возможно, снова, как на прошлой неделе, в Крувию.
– Так туда же ехать около часа, – удивилась Кристина.
– Выбора особо нет. Город почти нетронутый стоит. Нетронутый… – повторил я, вспомнив то, что люди моментно исчезли.
«Это действительно было странно. Конечно, восставших было много, но как-то это не сходилось. Живых-то людей было в сотни раз больше, если не в тысячи. Куда же всё пропало?.. Не могло же оно вот так взять, и за пару месяцев сгинуть?.. Или могло?»
«Убили друг друга, да и всё. Ты и сам двоих убил. А подумай, если каждый двоих убьёт? А если десять? И при этом сам станет одним из десяти других?» – сказал Голос.
Я доел и, взяв тарелку, пошёл на кухню.
– Оставь там, я потом сама, – сказала мне вслед Кристина, и я поставил тарелку в раковине. Рядом было ведро с водой. Большое такое ведро, железное.
Вышел в зал, подхватил рюкзак.
– Уже пойдёшь? – Кристина всё ещё не доела. Она любила есть медленно, тщательно разжёвывая пищу. Даже ругала меня иногда, говоря, что на желудок большая нагрузка. Иногда кажется, что это мне девять лет, а ей – семнадцать, если мне уже столько…
– Да. Пока соберёмся… и все дела, в общем. Я пошёл. Пока, – сказал я, выходя.
– Удачи! – воскликнула Кристина мне вслед, а затем быстро добавила: – Привези мне что-нибудь!
– Обязательно, – улыбнулся и вышел на улицу.
Вокруг толстым неплотным слоем лежал свежий снег. Изо рта серым облаком вырывался пар. Прошёл мимо окон по двору, к дороге, по следам, которые оставил Дима.
«За ночь снова намело…»
Деревня, в которой мы жили, была небольшая – около десятка домов всего. Видимо, это раньше было деревней, но потом началась перестройка под дачный посёлок, но только не всё успели закончить. Зато везде были заборы из тонких металлических пластин, пластиковые окна, почти все дома с слайдингом и въезды сюда закрывались при желании – в общем, в теории довольно уютное должно было стать место, и дорогое. Даже жаль, что хозяева так его и не дождались.
Мы с Кристиной жили в маленьком кирпичном домике, совсем в конце улицы. Возле входа была маленькая прихожая, а затем сразу шёл большой зал, к которой примыкала маленькая кухонька, где стояла печка. В общем, совсем маленький домик старого образца.
Достал из рюкзака пачку сигарет, которую прихватил несколько дней назад в одном из рейдов – даже не знаю, зачем это сделал. На ней был изображён синий круг с двумя перекрёстными сигаретами и надпись: «Борусия-1» – такие мой брат курил, когда в школе учился. Помню, мама сильно его ругала, когда узнала. Я тогда ещё только после младших классов вышел. Как же это было давно… Как-то пообещал Кристине не курить никогда. Но эту пачку зачем-то прихватил, и с тех пор она лежит у меня в рюкзаке, закрытая. Ещё немного подержал её в руках, а затем кинул обратно. Курить совсем не хотелось, но и выбросить её не мог. Пусть будет.
Подошёл к северным воротам – совсем рядом стояли два внедорожника. Толик, Дима и Кирилл о чём-то тихо разговаривали, стоя вместе.
– Что такое? – спросил я, подходя. Разговор резко прекратился.
– Ничо, – ответил Дима. – Залезай к Толяну в тачку, и погнали.
– Вчетвером поедем?
Не очень мне хотелось в такой обстановке оставлять Кристину. Особенно с Барсуком – он меня бесил больше всего.
– А что? – спросил грубо Дима, во время того, как они рассаживались по местам. – Нам чё, всей гоп-шарагой ездить или как? Может ещё и срать ходить будем вместе, как девочки маленькие?
– Нет, – опешил я. – Просто спросил.
– «Просто спросил», – передёрнул меня Дима и выдохнул тяжело: – Бля, малой, не беси. Лезь в тачку и не еби голову.
Я молча забрался на заднее сидение. Барсук быстро осмотрел дорогу за воротами и, убедившись, что ситуация нормальная, спустился вниз и открыл ворота, выпуская нас. Мы промчались мимо, и закрывшиеся мигом ворота становились всё дальше и дальше. Кирилл молча вставил потрёпанную кассету в старенькую магнитолу, и мы ехали до города под шансон. Пелось, как я понял, про войну.