– О том, что будет. Он утверждает, что ему известно, что случится через год.
– Прогноз?
– Предсказание,– уточнил Кассик.– Если только я понимаю разницу. А я утверждаю, что предсказание – вещь внутренне противоречивая. Никто не может достоверно знать будущее. По самому определению будущее есть то, что еще не произошло. А если существует знание будущего, тогда будущее можно изменить и, следовательно, само это знание станет недостоверным.
– Какой-нибудь предсказатель на карнавале?
– Да.– Кассик покраснел.
Усы его учителя сердито задрожали.
– И ты собираешься об этом докладывать? Ты собираешься предлагать правовые действия против какого-то шарлатана, зарабатывающего несколько жалких долларов гаданием по руке в бродячем цирке? И ты, щенок, уже готов, высунув язык, бежать по следу... Да знаешь ли ты, насколько это серьезно? Ты знаешь, что означает приговор? Лишение гражданских прав, каторжный лагерь...– Он покачал головой.– Хорошенькое впечатление ты произведешь на начальство: какой-то безобидный предсказатель что-то там такое предсказывает.
Не утратив достоинства, Кассик сказал:
– Но я думаю, что это нарушение закона.
– Да каждый из нас нарушает закон постоянно. Если я скажу тебе, что у маслин отвратительный вкус, я формально нарушу закон. Если кто-нибудь говорит, что собака – друг человека, он становится вне закона. Это происходит постоянно – но нам на это наплевать!
В кабинет вошел Пирсон. В коричневой полицейской форме он выглядел высоким и строгим.
– Что тут происходит? – раздраженно спросил он.
– Наш молодой друг, которого вы видите здесь, вернулся с добычей,– угрюмо ответил Каминский.– На этом чертовом карнавале он скрыл... он откопал предсказателя.
Обернувшись к Пирсону, Кассик пытался объясниться:
– Это не простой предсказатель, хотя там были и другие.– Чувствуя, что голос его сипло бормочет что-то невнятное, он заторопился.– Я уверен, что это мутант или что-то вроде. Он утверждает, что знает будущее. Он говорил мне, что некто по имени Сандерс станет председателем Совета.
– Никогда не слышал это имя,– равнодушно сказал Пирсон.
– Этот тип говорил мне,– продолжал Кассик,– что шлынды на самом деле вовсе не космические корабли, а живые существа и что наверху об этом уже знают.
Странное выражение исказило жесткие черты Пирсона. Даже Каминский за своим столом вдруг перестал писать.
– Да? – едва слышно произнес Пирсон.
– Он говорил еще,– продолжал Кассик,– что через год шлынды станут для нас большой проблемой. Связанной с важнейшими для нас вещами.
Ни Пирсон, ни Каминский не сказали ни слова. Да и не нужно было: Кассик все прочитал на их лицах. Он сделал свое дело. Он сообщил начальству все, что было нужно.
Еще немного, и про Джонса узнают все.
Глава 4
Флойда Джонса немедленно взяли под наблюдение. Это продолжалось в течение семи месяцев. В ноябре 1995 года кандидат от экстремистской Националистической партии победил на выборах в Верховный Совет. Через двадцать четыре часа Эрнест Т. Сандерс был приведен к присяге, а Джонса по-тихому арестовали.
За полгода Кассик растерял все свои юношеские заблуждения. Лицо его стало жестче и постарело. Теперь он меньше разговаривал, а больше думал. И как тайный агент он стал гораздо опытней.
В июне 1995 года Кассика перевели в район Дании. Там он встретил хорошенькую, веселую и очень независимую датчанку, которая работала в департаменте по делам искусств информационного центра Федправа. Ее звали Нина Лонгстрен, она была дочерью влиятельного архитектора; все родственники ее были богаты, талантливы и занимали положение в обществе. Даже после официальной женитьбы Кассик трепетал перед ней.
Приказ из полицейского управления в Балтиморе пришел как раз, когда они занимались ремонтом квартиры. Некоторое время он пытался привести мысли в порядок – в самом разгаре была покраска.
– Дорогая,– произнес наконец он,– нужно сматываться отсюда к чертовой матери.
Нина не сразу поняла, что ей говорят. Положив локти на стол в гостиной, ладонями подперев подбородок, она внимательно изучала таблицу цветов.
– Что? – пробормотала она с отсутствующим видом.
Гостиная представляла собой хаос первого дня творения: всюду валялись банки с краской, валики, распылители и прочее такое.
Забрызганная краской пластиковая пленка закрывала мебель. На кухне и в спальне стояли все еще упакованные бытовые машины, тюки с одеждой, мебель, завернутые свадебные подарки.
– Извини... Я прослушала.
Кассик подошел к ней и мягко вытащил из-под ее локтя карту красок.
– Сверху пришел приказ. Нужно лететь в Балтимору. Они начинают дело против этого Джонса. Я должен в нем участвовать.