Я чувствовал тем не менее необъяснимый ужас, некое тяжелое предчувствие. Объект поклонения марсиан осквернен, и я мог представить себе, что обрушится на того, кто посмел украсть священные реликвии, если его поймают жители Красной планеты. То, что они немедленно узнали о краже и уже идут по следу, я не сомневался. Я задрожал в приступе неодолимого физиологического ужаса, когда представил себе зловещих марсиан, разыскивающих меня.
Они, в конце концов, могут просто потребовать, чтобы земные власти доставили нас на их суд. Но это будет выход лишь на самый крайний случай. Марсиане — гордые люди и не захотят, чтобы о случившемся стало известно посторонним. Это сделает их посмешищем всей Вселенной. Мы с моим другом, скорее всего, будем иметь дело со священниками Марса.
Я рассмеялся и резко открыл ящик стола. Пальцы сжались вокруг небольшого предмета, металлического и холодного. Я вынул этот предмет и торопливо сунул его в один из карманов. Наверное, мне понадобится оружие, а маленький электропистолет, который выбрасывал яркие молнии, был самым эффективным оружием, существовавшим в мире. Даже марсиане, при всей тысячелетней истории их прекрасной торговой цивилизации, не имели ничего, что можно было сравнить с электропистолетом. Оружие являлось секретом Земли и имелось только у землян.
Я поднялся на ноги и снова рассмеялся — это был горький смех завоевателя, знающего, что его победа пуста, поскольку еще до рассвета он встретится с противником, которого ему не одолеть. Это была великая победа Земли и глубочайшее поражение марсиан. Ни мой друг, ни я не имели оснований любить людей Красной планеты, более того, у нас обоих было достаточно причин их ненавидеть. Со стороны Кена, конечно, было опасным идиотством красть кости Келл-Рэбина, и в ответ последует очень сильный удар… особенно если Кен к нему не подготовится как следует.
Я спустился на первый этаж дома и оттуда заказал аэротакси до самого Вашингтона.
Кен впустил меня и немедленно запер за мной дверь. Потом мы обменялись крепким рукопожатием и долго стояли, глядя друг другу в глаза.
— Ты сделал это, Кен, — сказал я.
— Не волнуйся ты так, — ответил он, — Уж я как-нибудь вывернусь. Я просто вспомнил, как ты говорил, что мечтал взглянуть на эти косточки. Я начал думать об этом сразу после неудачи с радием. Я сел и стал изо всех сил думать, как мог бы опустить целую расу, которая всучила мне этот проклятущий договор. Если бы не ты, я бы просто где-нибудь по дороге выкинул ящик в космос. И найди они его там, на полпути между Землей и Марсом, я бы не жадничал. Но раз ты так мечтал осмотреть эту ерунду, я привез ящик сюда. Можешь изучать чертовы кости сколько тебе вздумается.
Он пригласил меня пройти в следующую комнату.
— Самая отвратительная вещь из того, что можно себе вообразить, — рассказывал он мне, — Они дали мне найти это месторождение, а потом отняли. Конфисковали… угрожали мне смертью, если я посмею протестовать. Сказали, что запросто прибьют меня, потому что эта статья старого договора предусматривает десять лет строгого заключения для чужака, который немедленно не доложит о такой своей находке надлежащему ведомству. Они знали, что я трудился как вол, чтобы найти это месторождение, и ни словом не предупредили.
Он остановился и повернулся ко мне:
— Два года я работал там, в этой адской пустыне. Я бесконечно страдал от голода и жажды, едва не помер от немыслимой жары. И жара, и удушающая красная пыль, ядовитые рептилии и насекомые, одиночество — все сразу. Я почти сходил с ума. Я потерял три пальца на левой руке, когда укололся каким-то чертовым ядовитым сорняком. Я нашел месторождение, рыл радий — тонна за тонной. Даже не представляю, насколько сильно я отравлен радиацией. Да одна-единственная тонна могла отправить меня на тот свет!
А потом осталась сущая ерунда. Все, что мне нужно было сделать, — это щелкнуть пальцами, и Вселенная лежала бы у моих ног. Я работал, два года таскался по марсианским пустыням, я потерял молодость и здоровье, три пальца, два года жизни… ради чего? Ради чего, я спрашиваю? Чтобы эти надутые марсиане, их поганые высшие чиновники, набили свое необъятное брюхо, чтобы они могли навешивать драгоценные камни на каких-нибудь жеманных баб или приносить щедрые дары священникам, охраняющим скелет какого-то идиота, который давным-давно должен был превратиться в пыль?