— Ну… если ты уверен…
— Вперед, Боб. Ничего не случится.
Вытащив второй провод, я затаил дыхание, подсоединяя к приборчику еще один марсианский цилиндр. При малейшем признаке неполадки я был готов вырвать штепсель из разъема, но ничего страшного не произошло. Цилиндр с марсианином медленно начал светиться и приобрел свою обычную прозрачность.
Тарсус-Эгбо поморгал, словно просыпался от глубокого сна.
— Кор, — поприветствовал я его по-марсиански.
Он важно отозвался.
Я передвинул цилиндр, чтобы марсианин мог видеть моего друга.
Кен быстро изложил свою просьбу, и марсианин серьезно ответил:
— У меня действительно очень хорошее зрение. Землянин, твое предположение верно. У помещенного в цилиндр действительно обостряются имеющиеся способности. Я уверен, что разгляжу здание, если оно там, конечно, есть. А теперь передвинь мой цилиндр так, чтобы я мог туда посмотреть.
Я развернул цилиндр, а Кен подробно объяснил Тарсусу-Эгбо, где он видел странное здание.
— Ты прав, землянин, оно там есть, — ответил марсианин, — Это пирамида, одна из множества стоявших в этой пустыне в мое время, но их, еще до моей смерти, почти все уничтожили.
— Зачем? — удивился Кен.
— Тому есть две причины, — начал марсианин, — Эти сооружения были возведены древними людьми, которые следовали нечестивой религии и использовали пирамиды как храмы. Те, кто уничтожал эти постройки, получали огромную награду, поскольку в пирамидах неизменно находили несметные сокровища. Набожность и надежда на прибыль подхлестывали мой народ в их богоугодном деле. Вид уцелевшей пирамиды бесит меня. Я думал, что теперь-то уж все они должны были быть стерты с лица земли. Это оскорбление Келл-Рэбина, оскорбление всего Марса, что она до сих пор стоит здесь. Это нечистый след самого омерзительного культа, который когда-либо находил приверженцев на нашей прекрасной планете.
Мне показалось, будто я услышал слабый смех, исходящий из цилиндра Кена, но не был уверен, потому что он тут же заговорил:
— Что ты скажешь, Тарсус-Эгбо, если мой друг уничтожит эту пирамиду? Сможет ли он это сделать? Как думаешь, он найдет там богатство?
— Это была бы великая служба Марсу, если он сделает это, — с чувством сказал марсианин, — Я поблагодарю его, и верховный священнослужитель тоже его поблагодарит. Возможно, когда твой друг умрет, он удостоится чести быть заключенным в цилиндр, так же как и ты. Я прощу ему тот вред, который он нанес мне в безрассудном поиске знаний, и вознесу хвалу за разрушение пирамиды.
— Но, — возразил Кен, — мой друг не нуждается в твоей благодарности, равно как и в благодарности верховного священника. На самом деле, — на этот раз я уверен, что слышал смех, — он вряд ли захочет с ним встретиться. И я, пожалуй, буду возражать, если он захочет оказаться в цилиндре. Его интересует только богатство, которое можно найти в пирамиде.
— Если это все, чего он хочет, — прогремел Тарсус-Эгбо, — он его там найдет. Сокровища, которые потрясут его воображение. Драгоценности, которые подобны пламени, и драгоценности, подобные льду, камни, которые наливаются глубокой синевой, как предвечернее небо. Также он там найде…
— Подожди, — загудел Кен, — Ты понимаешь, что ты во власти моего друга? Ты понимаешь, что он может очень разозлиться, если не обнаружит в пирамиде тех сокровищ, которые ты так ярко расписал? Ты понимаешь, что он может прийти в дикую ярость и разобьет твой цилиндр, уничтожив твое бессмертие? Мой друг скор на расправу, и лучше не испытывать его терпение.
— Он найдет сокровища, удивительные сокровища, в этой пирамиде, — настаивал марсианин, охваченный ужасом.
— Но откуда ты знаешь, что твои соотечественники не забрали их оттуда? Если пирамида до сих пор стоит посреди пустыни, то это вовсе не значит, что и сокровища тоже там.
— Они там, — повторил марсианин, — Если бы мой народ нашел пирамиду, ее бы сровняли с песком пустыни.
— Я думаю, это все, что он может нам сказать, Боб, — сказал Кен, и я отсоединил цилиндр марсианина.
— Для меня все это новость, — признался я своему другу. — Я очень долго изучал историю марсиан, пока они не вышвырнули меня прочь, но я первый раз в жизни слышу об этих невероятно древних строениях.
— Неудивительно, что ты ничего не слышал, — успокоил меня Кен. — Это слишком тесно связано с их религией. Думаешь, ты мог бы хоть что-то узнать об этом культе от самих марсиан? Мы наткнулись на следы их еще более древних религий помимо их воли и очень дорогой ценой.