Глава 13
Удар! Удар! Удар!
Если на турнире рыцарь старается показать технику и скорость, произвести впечатление и покрасоваться, то в бою реальном все иначе.
Удар! – и твой враг отступает на шаг, принимая атаку на меч. Казалось бы, атака провалилась – но меч весит почти пуд, и защита, равно, впрочем, как и атака, требует силы… и сила эта не бесконечна.
Джон Рэд старше своего противника, а возраст, увы, не делает человека выносливее. Зато, в отличие от бьющегося с ним Ральфа Нормана, он не собирается оставаться в живых, а значит, может себе позволить выложиться целиком, до последней капли.
Удар! – защитный блок опаздывает, и клинок, скользнув по шлему, обрушивается на закрытое броней плечо. Клинок отскакивает, а броня… ну что же, броня выдерживает. Вот только этой самой рукой, на которую только что обрушилась направляемая профессиональным бойцом тяжеленная стальная полоса, нужно продолжать драться – а руки, если по ним долго бить, пусть даже и сквозь броню и мягкий поддоспешный костюм? – начинают отниматься.
Удар! – Если сейчас, через минуту после начала боя, остановить сражающихся и избавить их от доспехов, вы не увидите блистательных рыцарей, о нет! Перед вами предстанут мокрые насквозь, хрипло дышащие и бледные существа, шатающиеся, жалкие… Бой и вправду отнимает все силы… Но доспехи по-прежнему ярко блестят на солнце, и хриплого дыхания не слышно за грохотом поединка.
Кстати, говоря о поединке, не будем забывать, что каждый рыцарь идет в бой не один – он ведет за собой «копье» – два десятка воинов в доспехах победнее, и они тоже дерутся. Дерутся, конечно, в основном друг с другом, но, если представится возможность ударить в спину предводителя «копья» противника… Впрочем, нет. О ненависти, что пылает меж Джоном Рэдом и Ральфом Норманом, знают все, и в поединок, пожалуй, вмешиваться не станут. Не рискнут. Да и доспехи людей «копья» не чета господским, они могут и не выдержать удара меча рыцаря, раздосадованного тем, что у него украли победу.
Удар! Удар! Удар!
Вот атакующий промахивается, и кончик его меча, сопровождаемого клинком противника, разумеется, опускается, высекая искры из каменистого грунта. Атака захлебнулась, но меч теперь нужно поднять, а в нем, как уже было сказано, около пуда. Больше или меньше, зависит от меча. Сколько раз нужно проделать это упражнение, прежде чем меч перестанет тебя слушаться?
Вон чуть в отдалении бьется сэр Томас Турлоу, рядом – какой сюрприз! – с девушкой-гоблином. И со своим «полукопьем», конечно. Меч сэра Томаса весит едва ли не вдвое больше стандарта, сейчас двухметровый гигант похож на осадную башню, ожившую и отправившуюся на прогулку по полю боя – искать былых обидчиков. Удары ЭТОГО меча блокировать куда сложнее, и получивший такой удар частенько летит кувырком. Последнее, что ощутит несчастная жертва, когда ее добивает «полукопье», это обида: «как же так, я все сделал правильно, поставил блок…» Но бой – это не турнир.
К слову сказать, доспехи сэра Томаса тоже сделаны специально под него – они толще обычных. Простой рыцарь – если, конечно, к рыцарю можно применить слово «простой» – не долго смог бы таскать на себе такую тяжесть, но сэр Томас Турлоу как-то на спор даже прыгал в полном доспехе через коновязь. Преимущества толстой брони очевидны – ее не пробивают стрелы, даже те, что с граненым наконечником.
Впрочем, у лучников есть и другие проблемы. Вот очередная стрела с веселым звоном рикошетит от плеча сэра Томаса, еще одна – от груди, а третья – от наруча. Лучники все время перемещаются за спинами сражающихся, ведя перестрелку со стрелками противника и отстреливая врага, по мере возможности. Миг – и с ладони Геноры-Зиты срывается – не огонь, нет – больше это похоже на дрожание нагретого на солнце воздуха; в жаркий летний день такое можно видеть на горизонте, в пустыне. Ну, или над костром, опять же при свете дня. Стоящие на скале – и как они только туда забрались?! – лучники с воплями хватаются за лица, словно им туда плеснули кипятком.
Магия, похоже, стоит дорого – девушка-гоблин опускается на одно колено, практически полностью выключаясь из боя. Впрочем, те, кто считает ее уязвимой в таком положении, очень скоро знакомятся с мечом сэра Томаса. Десять ударов сердца – и Генора-Зита снова на ногах; прав был их командир, гоблины быстро восстанавливаются. В бою она чем-то напоминает гадюку, отдавая предпочтение не рубящим ударам, столь любимым ее бронированным защитником, а колющим, с поразительной точностью находящим щели в доспехах противника. Клинки в ее руках черные, кривые – один длиной по бедро, второй короткий, почти кинжал. Они громко шипят, и попавшая на них кровь идет пузырями, истаивая черным дымом.