Набрасываю полотно,
Пытаясь сбросить напряженье.
Вновь тот же сон сквозь толщи лет.
Рассказы мамины так ярки!
Чуть брезжит за окном рассвет
И двух свечей дымят огарки.
Ты слышишь шорохи и стуки,
Тебя пугают зеркала,
Движенья воздуха и звуки,
Мрак под кроватью, окон мгла…
Ты – житель дня, я – житель ночи,
Мы часто видимся с тобой,
Но разум твой принять не хочет
Мой образ многовековой.
Я быть с тобою не стремился,
И хоть в пространстве мы одном,
Не я в жильё твоё вселился,
А ты в моём построил дом.
Не ждал такого домочадца,
Но сложно что-то изменить.
Нам не сойтись и не расстаться,
И значит – надо как-то жить.
Тебя я в сны свои не звал.
И не просил твоих сентенций.
Я в жизни слышал много лекций
И видел уйму всяких жвал.
Твой образ – маска. Что за ней
Мне не узнать. Да и не надо.
Мы где-то близко, но не рядом.
Зачем мне тайны всех теней?!
Да, я живу как мотылёк,
Чей мир меж древом и цветами,
Не видя связь между мирами,
Не зная ни пути, ни срок.
Но в знанье нет больших наград,
Когда оно не применимо,
Язвит и колет нестерпимо,
Жизнь превращая в сущий ад.
Оставь же свой аттракцион,
Ищи себе других адептов,
Мой мозг не для твоих концептов,
Тревожить перестань мой сон.
Ты, помню, сам меня призвал,
Чтоб в сне поговорить со мной,
Понять пытаясь: кто виной,
Что ветер в комнатах гулял
И множились на потолке,
Следы когтей огромных лап…
Но был труслив и слишком слаб,
Чтобы нам быть накоротке.
Меня увидев, задрожал,
Отдёрнул руку и проснулся…
Я для того к тебе вернулся,
Что б наконец ты всё узнал.
Хитришь. Конечно. Столько лет.
Страна другая и реальность,
Другого времени фатальность,
Средь радостей иных и бед.
Давно затёрты все следы
Былых безумных настроений,
Различных знаний наслоений,
Раздумий дивные плоды.
Да, я тогда зажёг свечу,
Молился, чтоб прогнать виденья…
Проблемы быта – ткань забвенья.
Покой – вот всё чего хочу.
Я прихожу, когда хочу
И ухожу, когда желаю!
Напрасно не пали свечу,
Я, как и ты, здесь проживаю.
Из твоего тут – только ты
С пустым капризом настроений.
Нет во вселенной пустоты,
Лишь элементы наслоений,
Что людям видеть не дано,
Хоть чувствуют, порой, их дети.
Но есть в мозгах у вас окно
В запретные пределы эти.
Тот, кто открыть его посмел,
Как призрак в снах своих блуждает.
И этот непростой удел
Потомству в дар он оставляет.
И можно с этим просто жить,
И скрытых знаний не тревожить,
Но ты их предпочёл умножить,
Теперь желаешь всё забыть.
Ты приподнял завесу тьмы,
Призвав меня в твой сон явиться.
И как бы не старались мы,
Нам больше не разъединиться.
В древней пещере высокие залы.
Дам одеяния, как капиталы,
Камни искрятся, шуршат кринолины.
Также богато одеты мужчины.
Странные образы разных эпох.
Всех охватил страшный переполох.
Жались друг к другу, всё больше бледнея.
В центре возникла дорожка, алея.
А в глубине, где виднелся проход,
Пламени блики окрасили свод.
Замерла в страхе толпа, в ожиданье.
Трепет. Какое назначит страданье?!
Может, отпустит?! Иль болью распнёт?!
Все на колени упали. Идёт!
Шёл тёмной тенью властитель судьбы,
Молча, не глядя, не слыша мольбы.
Грешные Души. Что их трепыханье?!
Ждало сегодня другое свиданье,
С женщиной, доброй, обычной, живой.
К ней он спешил в малый грот за стеной.
Облик его для неё был иной,
Ласковых глаз чудный блеск золотой,
С ней лишь одной мог он всё обсудить,
Быть сам собой, и страдать, и любить,
Не обжигая, не в горне страстей,
Скрытой от всех, светлой нежностью всей.
Тайно её, как сестру, он берёг,
Словно журчащий лесной ручеёк,
От лиходеев, от лживых подруг
И от своих, жаром пышущих, рук.
Под фонарями трепетанье крыл,
Пылающих сияньем отражённым.
В ущельях улиц жар дневной застыл,
Переплетая звуки вздохом сонным.
А от бессонных трасс, издалека,
Где без конца проносятся моторы,
Гул, словно рубит бурная река
Среди камней сквозные коридоры.
Ночь силится мне что-то рассказать,
Пролистывает памяти тетрадки…
Чуть видная тропинка через падь,
Колоды мхами поросли и шатки…