Сказали спать раздельно. А у нас
Одно лишь ложе и один матрас.
Ни топора и ни пилы в квартире,
Ножи не режут унитаз в сортире,
В ста метрах нет набора лесоруба…
Инструкции нарушили мы грубо.
Но если б даже распилить кровать,
Куда бы нам потом её девать?!
До шкафа – метр, и сразу же стена.
И в комнату не вместится она.
На стол ведь не поставите её…
К таким советам, да ещё б жильё…
Ты спрятался за розу. Я прощаю.
Жизнь подарила миг – передохнуть,
Но Розе я отнюдь не обещаю,
Что ей отдам тебя когда-нибудь.
Беда. Но ситуация смешная.
Трагикомедия, в масштабах всей земли.
Болезнь разносят жители, гуляя,
А их штрафуют, «…чтоб не померли».
Абсурд во всём, сарказм на фоне горя.
От дома в двух шагах, совсем одна,
Плескалась дама, "вынули" из моря
И крупно оштрафована она.
Зато откроют школы и салоны…
Но в парк гулять, под домом: ни, ни, ни!
Да, странные у логики законы
И что ни день, чуднее всё они.
Есть или не есть, вот в чём вопрос. Достойно ль
Смиряться под насилием диеты,
Иль надо оказать сопротивленье
И в долгой схватке с целым морем пищи
Покончить с ней? Доесть её. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная?
Уснуть… и видеть сны?
(Надеюсь господа Шекспир и Пастернак не обидятся)
Чтоб из жабы стать красоткой:
Нужно иль баклажку с водкой,
Иль такого мужика,
Чтоб косил под дурака.
Чтоб вновь в жабу превратиться:
Надо мужу подчиниться
И весь день шуршать по хате
В тапках, бигуди, халате,
То с кастрюлей, то с носками,
С недосыпом под глазами.
Котикам нравится, что их гладят,
Гладят даже когда они гадят,
Нагадят и смотрят невинным взглядом,
Мол счастливы будьте тем, что мы рядом.
Упрёков, обид не принимают,
Гуляют где и с кем пожелают,
Они свободны, ничем не связаны
Давать отчёт совсем не обязаны.
И чувства других – для них не тема,
Кто любит их, того и проблема.
Но жить со всем этим не каждый готов,
Поэтому столько бродячих котов.
Если в детстве не шалить,
То шалить когда?
Когда уже взрослым быть,
Просто некогда))).
Всё в мире относительно.
И если дополнительно
Финансов наскрести,
То будет всё оформлено,
Лишь надо знать доподлинно
Куда что отнести.
Говорила говорушка:
Чайка я, а не игрушка,
Голова снегов белей,
Лапки, словно у гусей,
Красные и с перепонкой,
Чтобы плавать было ловко.
Мы летаем над волнами.
Тёзки есть нам меж грибами,
По лесам, лугам растут,
Говорушками зовут.
Мы, ища себе супруга,
Долго говорим друг с другом.
Отчего их так назвали,
Нам, увы, не рассказали.
Как жалко мамонтов, бедняги,
Костей их полные овраги…
Их жизнью полнились леса.
Была губительной краса
Болот, питонов, пчёл и кошек.
Носились тучи всяких мошек
Язвили тело, пили кровь…
Возможно всё вернётся вновь,
И саблезубые медведи
Нам будут новые соседи,
И будем бегать голышом,
Жить в норах рядышком с кротом.
И, с холодами, у слонят
Шерсть отрастёт до самых пят.
Природа странное создание,
Суть разрушенья – созидание,
Суть созиданья – разрушенье…
Покоя вечное движенье.
Супер для супермена.
Полис для полисмена.
Клад для кладовщика.
Бал для баловника
Мел для меломана.
Карма для кармана.
Ведь букв каждая аналогия,
Для «умника» – этимология.
Солнце близилось к закату.
Он, неся домой зарплату,
Был немного подшофе,
Кофе с коньяком в кафе
Выпил с добрыми друзьями,
И, любуясь голубями,
Что обсели провода,
Вдруг услышал: «Вы куда?!»
В грудь толчок. Остановился.
И нимало удивился:
Перед ним, как нежный сон,
Всех желаний эталон.
Отвести не мог он глаз,
Потерял дар речи враз.
А она заулыбалась,
Птичьей трелью рассмеялась:
«Ах, я тоже виновата…»
Жгла карман ему зарплата…
Он, собрав остатки сил,
Перемирья запросил.
В ресторанчик завернули.
Тесный зал гудел, как улей.
Пригласил её на танец,
Чуть приобнял и румянец