Мирон пробовал с алканавтами бороться. Уговаривал, угрожал, применял физическую силу, вызывал стражников, которые прочесывали свалку и уходили, утаскивая десятка два самых неосторожных или пьяных настолько, что ни уха, ни рыла не вязали. Алканавты быстро сообразили, кто вызывает стражников, и началась настоящая война. Дважды кто–то высаживал стекла в избушке Мирона, раза три его самого били до потери сознания, потом стали обворовывать, а как–то даже попробовали поджечь избушку.
Наверное, алканавты бы победили, но тут на свалку пришли утильмены. Они появились ночью. Бесшумно обследовали все, выбирая уголки поуютнее, а на следующее утро алканавты исчезли. Они ушли, потому что боялись утильменов, как черт ладана.
Поначалу Мирон утильменов тоже побаивался. Да и то сказать, в первый раз их увидев — со страху помереть можно. Но потом понял, что ребята они смирные и хулиганить не любят. Днем лежат неподвижно, закопавшись в мусор, а на промысел выходят ночью.
Соседями они оказались хорошими. А один даже привязался к Мирону и стал жить у него, получив прозвище Хрюндик, которым чрезвычайно гордился.
Поначалу Мирону было стыдно, что рядом с дорогой миров расположена свалка. Но ничего не поделаешь. Да и откуда бы те, кто проходил по дороге миров, могли узнать, что это именно свалка? В других мирах бывают ландшафты и попричудливее.
Мирон шел вдоль забора, который опоясывал сад и огород, искоса на него поглядывал и думал, что надо бы в ближайшее время его обновить: некоторые доски совсем сгнили. Он остановился и потрогал одну, которая выглядела самой ненадежной. Вздохнул и пошел дальше.
Слева — забор, справа — свалка.
Почти под каждой кучей лежит утильмен: в глубине, где тепло, куда не проникает солнце, можно спокойно спать, переваривая все, что проглотил за ночь.
Под разломанным пианино скрывается Трехглаз. Он очень начитанный. Ни одной книжки из тех, что попадает на свалку, не пропускает. С ним интересно бывает поговорить. Но только не сейчас.
К дому Мирон вернулся лишь тогда, когда взошла похожая на большую голову сыра луна. Хрюндик сидел на крыльце, обхватив мохнатые кривые ноги длинными лапами. Возле него стоял домовой и держал копье с отполированным древком и широким, острым наконечником.
Мирон прошел в дом и, зачерпнув из кадки воды, напился. Открыв старый шкаф, вытащил кольчугу и натянул на себя. Потом прицепил к широкому поясу меч. Напяливая островерхий шлем, взглянул в зеркало.
Хорош!
Он вышел на крыльцо, внимательно посмотрев на Хрюндика, который встал по стойке «смирно», и сказал:
— Так, значит, говоришь, готов? Вижу, вижу… Пойдем?
Хрюндик энергично кивнул и, отобрав у домового копье, побежал за Мироном.
Некоторое время они шли молча, потом Хрюндик спросил:
— А точно — сегодня?
— Точно. Только ты не суетись… Тех, кто спокоен, — уважают больше. А мы ведь целую планету представляем. На нас сотни миров смотрят!
Они прошли еще немного и наконец оказались на краю небольшой, метров двадцати в диаметре, полянки, посредине которой стоял полосатый шлагбаум. Мирон подошел к нему, опустил руки на крашеное дерево и стал ждать. Рядом пристроился Хрюндик.
А луна светила все ярче, неправдоподобно большая на фоне черного неба.
Мирон прислушался. Ночные птицы больше не кричали, перестали стрекотать кузнечики, да и на свалке воцарилась абсолютная тишина.
Что–то произошло. Окружающий мир изменился, сделавшись непривычным и пугающим. Раздался резкий, пронзительный звук. От луны протянулся тоненький лучик, который, быстро ощупав листву деревьев, фигуру Мирона и Хрюндика, метнулся со стороны в сторону и вдруг остановился. Потом свернулся в спираль, которая превратилась в диск, а тот постепенно стал овальным, метров пяти в ширину окном; его–то как раз и перегораживал шлагбаум. Видно было, что там, за окном, среди жемчужного марева, пролегает серебристая, уходящая обеими концами вдаль лента — дорога миров.
И если высунуться и посмотреть, можно увидеть, что по обеим сторонам этой дороги расположено бесконечное множество таких окон. Но выглядывать было некогда, потому что у шлагбаума уже остановились первые пешеходы.
Мирон приосанился, Хрюндик взял копье «на караул».
Это очень трудно: быть стражем дороги миров. Тот, кто не обладает определенным чутьем, завалит дело в первые же полчаса. Надо уметь с одного взгляда определить, что из себя представляет существо из другого мира. Опасно ли оно? Сможет ли оно существовать здесь? Принесет ли оно хоть какую–то пользу? Смогут ли обыкновенные люди воспринимать его внешность? И еще… и еще… Свихнуться можно!