Путешествие Нимерии было долгим и страшным. Больше ста кораблей затонуло при первом же шторме, столько же из боязни повернуло назад и было захвачено волантинскими работорговцами, и никто не знает, сколько пропало в пути.
Остатки дотащились через Летнее море до островов Василиска. Остановившись запастись пресной водой и провизией, они подверглись нападению корсаров с Топора, Когтя и Ревущей горы, забывших о собственных распрях ради такого случая. Сорок кораблей сожгли, несколько сотен угнали в рабство. После этого ройнарам разрешили поселиться на Жабьем острове, если они отдадут все свои корабли и будут посылать каждому вожаку по тридцать девственниц и красивых юношей ежегодно.
Нимерия отвергла эти условия и опять вышла в море, надеясь найти убежище в знойных лесах Сотороса. Часть ее людей осела на мысе Василиска, еще часть — у зеленых вод Замойоса, среди зыбучих песков, крокодилов и затопленных гниющих деревьев. Были и такие, что поднялись по реке к колоссальным руинам Йена, пристанищу людоедов и пауков. Сама Нимерия обосновалась в Заметтаре, гискарской колонии, уже тысячу лет как заброшенной.
Богатства Сотороса многочисленны: золото, дорогие камни, тропическое дерево, диковинные шкуры, фрукты и пряности. Ройнары, однако, не прижились там. Влажная жара угнетала, мириады кусачих мух переносили одну болезнь за другой: зеленую лихорадку, пляшущую чуму, кровавые чирьи, язвы, сладкую гниль. Старые и малые страдали более всех. Даже искупаться было нельзя, ибо в Замойосе водятся косяки хищной рыбы и черви, откладывающие яйца в тела купальщиков. Два поселения на мысе Василиска подверглись набегу работорговцев; одних жителей перебили, других заковали в цепи. В Йен из лесов приходили ужасные людоеды.
Ройнары провели в Соторосе больше года, и вот однажды заметтарцы, приплыв в Йен на лодке, увидели, что в разрушенном городе нет ни единой живой души. Мужчины, женщины, дети — все исчезли за одну ночь. Тогда Нимерия призвала свой народ вновь садиться на корабли и поднимать паруса.
Три следующих года ройнары блуждали по южным морям в поисках нового дома. Мирный Наат, остров бабочек, встретил пришельцев дружественно, но тамошний бог поразил их неведомой смертельной болезнью, от которой ройнары гибли десятками. Пришлось им опять вернуться на корабли. На Летних островах они заняли необитаемую скалу у восточного побережья Валано (вскоре ее стали называть Женским островом), но скудная почва не могла прокормить поселенцев, и они голодали. Часть людей покинула Нимерию, последовав за жрицей Друселкой: та будто бы слышала, как отец Ройн зовет блудных детей домой. Они в самом деле вернулись назад, где были убиты или попали в рабство.
Жалкие остатки десяти тысяч кораблей, едва пригодные для мореплавания после долгих скитаний, отплыли с принцессой на запад и на сей раз достигли Вестероса. В Дорн пришли не все: ройнары, потомки тех странников, еще и теперь живут на Ступенях, ни с кем не смешиваясь. Некоторые суда отнесло штормами в Тирош и Лисс, где бывшие на них люди предпочли рабство гибели в море. Но Нимерия с остальными высадилась в устье реки Зеленая Кровь, недалеко от древних стен Солнечного Копья, твердыни дома Мартеллов.
Засушливый, скудно населенный Дорн в ту пору страдал от междоусобиц: мелкие короли и лорды беспрестанно воевали за каждую реку, ручей, колодезь, за каждый клочок плодородной почвы. В ройнарах они видели незваных гостей с чуждыми богами и обычаями, которых следовало поскорее сбросить обратно в море. Но Морс Мартелл, лорд Солнечного Копья, счел, что они могут ему пригодиться — и, если верить певцам, отдал свое сердце Нимерии, прекрасной королеве, не пожелавшей ввергнуть свой народ в рабство.
Говорят, что восемь из каждых десяти человек, пришедших с Нимерией в Дорн, были женщины, но каждая четвертая из них по обычаю Ройна была воительницей, да и остальные закалились во время странствий. А тысячи мальчиков, бежавших некогда с Ройна, теперь стали юношами и научились владеть копьем. Приняв к себе этих скитальцев, Мартеллы увеличили свое войско десятикратно.
Когда Морс взял Нимерию в жены, сотни его рыцарей, оруженосцев и вассалов тоже стали жениться на ройнарках, а те, кто уже был женат, брали чужеземок в любовницы. Так смешалась кровь двух народов, так укрепились и разбогатели дома Мартеллов и их союзников. Ройнары прибыли не с пустыми руками, а мастерство их каменщиков и прочих ремесленников намного превосходило то, чего достигли на Западе. Копья, мечи и доспехи, которые вскоре принялись ковать ройнийские оружейники, не знали себе равных во всем Вестеросе — а водные колдуньи, что было еще важнее, наполняли сухие русла водой и оживляли пустыню.