- Идите сюда, Альтаир, - профессор махнул мне.
Я спустился, уставился на установку. Теперь я видел ее вблизи. Дверь, которую Цвик испытывал, оказалась не алюминиевой, а стеклянной. Толщиной сантиметров пятнадцать. Я бросил взгляд во внутрь, но ничего особенного не увидел кроме того, что все блестело, отделанное или платиной или серебром. Алюминий так блестеть не может.
- Вы понимаете, что за эксперимент вам предстоит? - спросил Цвик.
Тишина, вошедшая во владения в огромной аудитории, давила на меня, как пресс на деталь.
- Не имею понятия, сэр, - ответил я.
- Вам предстоит отправиться во Вселенную, лишенную меди.
- Как это возможно? - прошептал я.
- Вы хотите узнать?
- Еще бы! Конечно!
- Тогда поднимайтесь в кабину.
Я посмотрел на профессора, затем на притихшую аудиторию,не отдавая себе отчета, что будет дальше. Думаю (скажу больше, знаю) профессор Цвик сам не и мел понятия, что будет дальше.
Я поднялся по ступеням. Проведя пальцем по стенке не ощутил шероховатостей, и, хотя пальцы были скользкими и влажными от пота, я не оставил на поверхности никаких разводов или следов.
- Альтаир, если мои расчеты верны, а я на сто процентов уверен, что они верны, вы сможете продержаться там не больше нескольких часов. Оптимальное время - один час. Спорадическая белая дыра, которую я использую в этом эксперименте, существует шесть часов, но страховка не помешает. Так что возьмите этот таймер, - профессор протянул мне небольшой кусочек, похожий на пластилин. Я принял таймер и закрепил его за мочкой правого уха, ощутив слабый холодок. - Он даст вам знать, когда придет время отправляться назад. Что ж, это все. Вас немного должно помутить в той Вселенной, но это не страшно. Кстати, еще кое-что. Не вздумайте там раздеваться, даже, если будете изнывать от жары. Все ваше тело и одежда будут хранить специальное поле нашей Вселенной, так что, сбросив одежду вы можете лишиться защиты этого поля. Вам это понятно, Альтаир? - я кивнул. - Тогда приступим.
Цвик закрыл беззвучно дверь. Я ощутил себя находящимся в вакууме. Конечно, до космического вакуума далековато, но, все же дышать стало тяжело. Вес ног начал расти. Я ощущал, как они тяжелеют и тяжелеют. Через минуту попытался поднять ногу, оторвать от днища камеры, но не смог. Еще через мгновение я почувствовал, как тело какая-то чудовищная сила пытается растянуть. Я посмотрел вниз и захлебнулся ужасом. Все днище горело адским пламенем. Раскаленное до бела, оно, казалось, сияет. Но больше чем днище, меня напугало мое тело. Оно вытянулось! До такой степени, что я начал задевать шевелюрой потолок камеры!
Сейчас, когда я пишу эти строки, все закончилось. Тогда - мое сердце пыталось вырваться из вечного заточения, из реберной темницы...
Так же неожиданно, как началось, все закончилось. Никакого растяжения тела - я вновь стал обычным Альтаиром с метром и тремя четвертями. Никакого раскаленного до бела днища кабинки. Единственное, что изменилось - появилась слабость и тошнота. Позывы к рвоте я устранил, несколько раз вдохнув и выдохнув.
- Профессор, я так и не понял, что это бы... - я открыл дверь кабинки и дар речи меня оставил, скатившись в пучины безмолвия.
Не было предо мною профессора Цвика, не было аудитории. За пределами камеры лежал мир, отличный от нашего. Бурые облака на горизонте, поднимавшиеся до не виданных высот. Голубые прожилки молний, стреляющих в них. Я не слышал грома. До меня долетали лишь порывы слабого жгучего ветра.
Спрыгнув с бортика кабинки, почувствовал, как чужая планета призывает меня к себе на поклон, давя на ноги силой притяжения. Я читал в книгах по астрономии, что то та планета меньше Земли, то эта, то та луна, то эта. Почему-то, о том, как вести себя на планете, на которой сила тяжести больше земной, ни где не написано. Жаль. Тогда бы мне это помогло. Едва я сделал пару шагов от кабинки, а ноги изнывали от боли в коленных суставах и в мышцах. Впрочем, болела еще и спина.
Стараясь перебороть болевые ощущения, я делал шаг за шагом, в то же время думая, что далеко от кабинки лучше не уходить. Когда заработает таймер, я физически не успею добраться за несколько секунд до транспорта.
Когда я удалился от кабинки на десять шагов, больше смотря под ноги, чем на горизонт, желтый день (или бурый) сменился кромешной тьмой. Кромешной во всех смыслах. Когда на Земле ночь, светится само небо, Луна, звезды, кометы, метеоры... На том небе, которое видел я на чужой планете, не было ни одной яркой звезды. Небо сжирало весь взгляд своею глубокой чернотой. Это была Вселенная почти лишенная звезд.