Неожиданно тьму разрезал ярко-голубой фонарь, несшийся по небу на огромной скорости. От его лучей почва под ногами задымилась. Я увидел не вдалеке что-то, что отражало голубой свет. Прилагая титанические усилия, прошагал к этому чему-то еще с десяток метров. Когда наклонился над блестящим предметом, то увидел свое отражение. Это была небольшая лужица серо-серебристого цвета. Это был некий расплавленный металл! Взошедший голубой шарик, служивший этой планете вторым солнцем расплавил своим жаром металл (олово или свинец), расположенный близко к поверхности!
Я поежился, невольно представив себе, что этот маленький шарик, разгуливающий по небу на огромной скорости, мог сделать со мной за доли секунды, будь я не защищен специальным полем... Инстинктивно я направился по ближе к транспортеру
Когда кабина оказалась в пределах досягаемости, я немного расслабился и решил позволить себе в оставшееся время заняться тем, чем мне предстояло заниматься всю оставшуюся жизнь (чему я рад до безумия), а именно - заняться изучением металлов на чужой планете.
Не смотря на ломоту в ногах, я опустился на колени и поднял с поверхности камень. Не больших размеров (не больше моего кулака) он, тем не менее, весил никак не меньше десяти кило. Я рассмотрел его со всех сторон, но не увидел ничего не обычного, кроме того, что на нем сидело серо-черное живое существо.
Я читал, что экстремофилы могут жить в адских условиях, но чтобы в таких...
Поле, о котором сказал мне профессор, убедило меня в своей действенности, так что я, ничего не опасаясь, оторвал небольшого зверька (лишенного волосяного или какого-либо иного покрова) от поверхности камня. Существо было похоже на небольшого паука. Оно задрыгало лапками, когда лишилось опоры, не издав при этом ни звука. От этих движений живого представителя неизвестного доселе мира мое сердце от восторга забилось сильнее!
Голубой шарик, тем временем, исчез за горизонтом. Мир погрузился на несколько минут во тьму беззвездных небес. Зарево на противоположной стороне горизонта говорило, что планета обращается в тройной системе. Такого восхода я не видел нигде на земле, и никогда в жизни я его не забуду. По небу растекся густо-фиолетовый свет, отбросивший от кабинки резкую черную тень. Весь мир погрузился в это фиолетовое сияние и тишину. Казалось, вся планета замерла в ожидании чего-то. Слабый ветер стих и превратил странный мир в царство штиля.
Существо в моих руках забилось в страшных конвульсиях. Оно начало выкручиваться из моей хватки. Перевернувшись несколько раз, оставило в ладонях свои конечности и упало наземь. Едва я опомнился от таких резких перемен в животном, как оно отрастило новые конечности и пустилось от меня в бег, которому позавидовал бы иной спринтер. Я проводил маленького инопланетного таракана с плоским туловищем взглядом и уставился на его, истекающие голубой кровью, конечности.
Конечно! В мире, в котором нет меди, не может быть гемоглобина, некоторых белков, не может быть знакомой нам жизни! Поэтому-то и кровь у этого организма голубая. Она создана природой на основе других металлов. Подождите, но ведь если нет меди, получается нет и многих белковых форм жизни (если не всех). Получается, что Вселенная, лишенная меди, автоматически лишена разума, который в ней без меди не возникнет...
Мои рассуждения прервало что-то, что можно было бы охарактеризовать, как маленькое землетрясение. Прямиком из под меня (но не из того места, где стояли ноги и кабинка) начали расти странные растения. Черные, лишенные всяких красок, они тянулись из под поверхности к свету фиолетового солнца. Острые иглы шипов, украшавшие стебли странных цветов, отливали в фиолетовом свете звезды металлическим оттенком, свойственным кремнеевым соединениям.
Кремневая жизнь! Фантастические существа, которые могли появиться лишь теоретически, здесь, в этой Вселенной, были обыденностью.
Фиолетовое солнце перегнулось через полуденную отметку. Если раньше оно грело мне спину своими лучами, то теперь слепило глаза, вызывая слезы. До слуха долетел звук чем-то напоминавший звук бьющейся посуды. Острый и звонкий он все нарастал и нарастал. Я повернулся в сторону, из которой этот звук шел, но не увидел ничего кроме зарева, предвосхищавшего восход очередного, на этот раз - бурого, солнца. Там, где фиолетовое сияние уступало свои позиции сиянию бордово-желтому, цветы приходили в неистовство. Они колыхались, как на сильном ветру, бились друг о друга своими бутонами, пригибались к поверхности, ложились на нее почти горизонтально. Я заметил, при приближении бурого к себе, что, когда «бутоны» тряслись или бились друг об друга, из них сыпались маленькие шарики. Семена! В это трудно поверить, но «цветы», родившиеся несколько минут назад (по местным часам, а не по часам кабинки), разбрасывали свое семя, после чего ложились наземь и погибали, становясь перегноем для своих детей...