— Ясненько. Но этого мало…, — Туркин отдал очки Ивану.
«— Если мы сделаем повторный осмотр, это ничего не изменит, одного прижмём, другие убегут и так не известно, сколько они ещё сидеть будут, а оснований их задерживать нет. А если не сделаем повторный осмотр, следы могут и потерять свои идентификационные свойства. Тупик ».
Иван на некоторое время задумался, а затем снова решительно надел «Саклара».
Результат опять просматривали все.
«— Пригодны ли следы для исследования, конечно, мы не знаем, но будем надеяться на лучшее. Основной упор у нас, на нашу с Давидом миссию. На которую мы сейчас и отправимся. В зависимости от её результата, отзвонимся и скажем кодовую фразу. «Голяк »если всё получилось и «Работаем »если нет. В первом случае сразу приступайте к задержанию и только после его осуществления, созвонимся с представителями военного следственного отдела по гарнизону, и договоримся о подготовке и проведении необходимых мероприятий. Но только после подтверждения от нас. И задержании всех фигурантов. Если же нет, будем думать дальше и подключим начальство ».
Покинув кабинет Кустов вместе с другом детства проехали до дома, торец которого выходил во двор, где фигуранты сожгли машину. Иван, также старательно изучавший весь маршрут преступников, обратил внимание на те два окна выходящих на это место. Согласно первичному опросу в одной квартире, на тот момент никого дома не было. Во второй же квартире жил пожилой мужчина, который был дома и даже видел горящую «гараж ракушку», но более ничего. И единственно за что зацепилось внимание оперативника, это упомянутая вскользь информация. Опрошенный назвал себя пенсионером каких-то силовых структур. Через полковника Кабанова удалось узнать, что Сугак Митрофан Иванович, является пенсионером ФСБ и рассказывая Давиду о сложности расследования дела инкассаторов у Кустова и возникла сумасшедшая идея, которую они и обсудили при помощи «Саклара».
Практически сразу после звонка в дверь она открылась.
— Я ждал вас раньше. Долго соображаете. Проходите, — встретил их довольно бодрый старичок.
— Следил тут за вашим расследованием, — кивнул он на компьютер и модуль TSTV, стоящий у него на столе, в соседней с гостиной комнате-кабинете, — хотел уже сам к вам идти. Да вот только не знаю, как с вами общаться, чтобы преступники не проведали.
Переглянувшись Иван и Давид улыбнулись. Похоже, план становился не таким уж сумасшедшим. Последний, достав из чемоданчика шлем, пояснил:
— Там два файла. Один с инструкций по пользованию. Второй с нашим предложением.
— Посмотрим-посмотрим. Вы пока проходите присаживайтесь.
После использования «Соклара», которое немного затянулось, Митрофан Иванович крякнув отдал устройство и, перейдя к себе в кабинет, проскрипел:
— Хорошая вещь. И вы не так уж и плохо соображаете. Я там записал коротенькое видеоответ.
Первым ознакомиться решал Иван.
«— В общем так ребятки. Разбойников я этих запомнил, как и прекрасно запомнил, как всё было. Мы старики прошлым и живём. Поэтому опознать смогу уверенно. Скажу, что первоначальные показания дал ещё поссыкивая. Слегка боялся разбойников, но совесть не позволяет молчать. Я всё же офицер. В ваше желание оградить меня от наказания я верю, но в ваше начальство нет. Это всё не важно. Наказания я не боюсь. Во-первых, потому как уже достаточно стар. А, во-вторых, согласно действующей статье мне светит за дачу ложных показаний до пяти лет. Однако, в силу, опять же, моего возраста, послужного списка и раскаяния, я получу их в виде условного срока. Так что, даже если у вашего начальства ничего не получится, всё не так страшно. Ну а если к моменту судебного разбирательства, как вы предполагаете, будут приняты новые законы, касающиеся доказательной базы из хронопласта, то я сумею совсем избежать наказания согласно примечания к данной статье. Опять-таки раскаявшись, заявлю о ложности моих показаний. Главное сделать этодо вынесения приговора суда. Отбрехаюсь патриотизмом и активной гражданской позицией. Ну и я же офицер. Хэх! Как видите, вам попался подготовленный старичело. Так что давайте действуйте ».
Когда оперативник снял очки и передал их Давиду, Митрофан Иванович, уже вернувшись из кабинета, стоял у окна с большим морским биноклем и смотрел через него во двор. Затем развернулся по-стариковски крякнул и сказал:
— Как видите, со зрением у меня всё хорошо. Как и с передвижением. А уж нервы я закалил ещё на работе.