Глава 7. Друзья или враги? Нашествие блох
Эриха мгновенно пробила крупная дрожь, на этот раз — совсем не от холода. Он смотрел на след, едва различимый в вечернем сумраке, и молчал. Мрах тоже молчал, только шерсть у него на загривке по-прежнему топорщилась, да хвост хлестал по ногам, выдавая напряжение.
— Люди. — наконец вымолвил он. И это слово прозвучало, как ругательство.
Эрих отпрянул и в изумлении воззрился на друга. За долгие годы совместной жизни с львинами он напрочь успел позабыть, что люди — исконные враги гривастых, а их племя — всего лишь редкое исключение, союз, к которому привел случай. И как тут не забыть, когда они уже лет сто как живут вместе, охотятся, и растят детей, а в последние годы еще и одним молоком вскормлены — козы-то общие!
Ну и дела…И что дальше? Вряд ли этот след оставил кто-то из своих — охотники племени так далеко не забредают- незачем. Значит, чужие?
Эрих еще раз внимательно вгляделся в отпечаток. Тот, кто его оставил, проходил здесь недавно — края не размылись дождем. След был велик- раза в два длиннее, чем у Эриха, и намного шире. К тому же человек был намного тяжелее — его нога глубоко погрузилась в грязь. Что он делал на берегу? Куда направился потом? Одинокий ли это охотник или идет вместе с отрядом? Вопросов оказалось слишком много, но как найти на них ответы?
— Здесь могут быть еще следы. — предположил Мрах.
— Темно уже, не видать ничего, — вздохнул Эрих. — Завтра поищем, если дождя не будет.
Мальчики посмотрели вверх. Ветер стих, тучи ушли, и яркие звезды мерцали в небе — ночь обещала быть ясной.
— Ладно. — сдался Мрах. — Завтра так завтра…Пойдем под пенья есть хочу.
Поужинали без особого аппетита холодным вяленым мясом и дикой морковкой, которая в изобилии росла по берегам реки. Котенок, до этого мирно спавший, проснулся и тоже потребовал свою долю, и один слопал большой кусок. От морковки звереныш презрительно отказался.
Утолив голод, все трое дружно завалились спать, причем хитрый котенок устроился в серединке, на правах самого маленького. Похоже, он чувствовал себя совершенно счастливым — для него дни голода и одиночества остались позади, а между мальчиками было тепло и уютно.
Утром всех разбудил Мрах — он отчаянно чесался и ругал всеми известными ему бранными словами собственную доброту. Эрих сначала смотрел спросонья, потом понял и жутко развеселился: подобранный котенок и вправду оказался на диво блохастым, за ночь насекомые пригрелись и решили сменить хозяина, при этом большая доля, похоже, досталась именно львинку как обладателю пусть и короткого, но все-таки меха. «Лысым» Эрихом кусачие не соблазнились. Глядя на ухохатывающегося друга, Мрах поначалу обиделся, но Эрих веселился так заразительно, что и львинка скоро разобрал смех. Отхохотавшись, оба отправились искать мыльный корень, заросли которого обнаружились совсем неподалеку. После чего был объявлен «банный день» — и Мрах, и Эрих с наслаждением вымылись и, совместными усилиями, вымыли котенка. Тот мыться не желал и сопротивлялся с отчаянием безвинно убиваемого, завывая на всю округу и вовсю используя зубы и когти. И лишь много времени спустя, обсыхая на солнышке и зализывая оставленные и многочисленные царапины и укусы, друзья вспомнили, наконец, о виденном вечером следе.
— Ну мы и растяпы… — сокрушался Мрах. — Все следы затоптали…
— Это ты виноват. — огрызался Эрих. — Кому купаться захотелось? Блохи ему, видите ли, помешали…
— Ну да. — вконец разозлился Мрах. — Тебе хорошо говорить — у тебя шкура голая. Они ж МЕНЯ жрут! А у меня, между прочим, никогда блох не было! Я от стыда сейчас умру! Фу, гадость какая! — И он с остервенением раздавил очередное насекомое, имевшее глупость ползать по его руке. — Во, еще одна!
Эрих смотрел на друга, не зная, плакать или смеяться — уж больно львинок забавно возмущался, предъявляя трупики блох. А с другой стороны — и вправду, похоже, зажрали…
После короткого раздумья он тоже присоединился к ловле, и очень скоро количество блох было сокращено до приемлемого. Мрах прекратил чесаться, и стало можно поискать следы.
Искали долго и тщательно, осматривали каждую кочку, каждый кустик. Нашли с десяток грибов, яблоню, увешанную незрелыми яблоками, и дикий луки. Никаких следов таинственный незнакомец больше не оставил, и мальчики начали всерьез подозревать, что отпечаток в грязи им привиделся. Оставив сию задачу на потом, дети занялись приготовлением обеда, благо полдень давно миновал, а есть очень хотелось. За хлопотами и едой вечернее происшествие позабылось совсем.