В тот вечер она сказал Гвин, что хочет попробовать заклинание, которое нашла в книге по боевой магии. Подруга в ответ в шутку ехидно пожурила: мол, первый год, а уже такие просьбы, но тут же с готовностью наколдовала нужные сферы и оставила ее одну экспериментировать в пустой комнате.
Она помнила, как до последнего пыталась бороться с терзающим ее уже многие дни желанием, помнила растущий где-то в груди страх, помнила, как рывком вскочила с кровати и даже сделал уверенный шаг в сторону выхода, а потом почему-то развернулась. Помнила маленький металлический шарик, блеснувший на прикроватном столике. Единственное, что она так и не смогла вспомнить – как получилось, что этот шарик вдруг оказался в ее распростертой в воздухе дрожащей руке.
Ал не понимал, почему Руни вдруг так сильно стали раздражать его разговоры о клубе и более того, почему она вдруг начала словно специально отталкивать его от себя.
Возможно, дело было в тот девчонке с четвертого курса, Гвин, или в стремительно приближающейся сессии или в чем-то еще, он не знал. Как и не знал, что ему с этим делать.
Четкие удары всегда одинаковой музыки. Рим в очередном сногсшибательном костюме непринужденно болтает, наклонившись над ухом очередной сногсшибательной красавицы. Наверное, его губы сейчас касаются ее кожи…
Ал сделал глубокий вдох и закрыв глаза, жадно хлебнул из своего стакана. Теплая, горькая жидкость обожгла горло, но Алу было плевать. Обычно он не пил ничего крепче вина, не хотел показываться перед братом в разбитом виде, но сегодня он сразу попросил себе двойной «Яствелл» и уже умудрился прикончить пару-тройку стаканов.
– Эй, вен, – Рим тронул его за рукав.
– Оу? – откликнулся Ал, чувствуя, что язык начинает безвольно заплетаться.
– Мы пойдем, – Рим улыбнулся и выразительно покосился на девушку, которую аккуратно придерживал рукой за тонкую талию. – Завтра увидимся?
– Ага, – Ал кивнул, стараясь не смотреть на друга, потому что вряд ли Рим не заметит его осуждения. – Веро! – он махнул.
– Веро! – махнул в ответ Рим и ушел.
А Ал снова обреченно уставился в полупустой стакан.
– Браза, я хотел переночевать у него… – Эф сделал еще глоток. – Ну и плевать!
Внезапно он понял, что больше не может сидеть в этом тошнически-пафосном баре.
– Приятного вечера. Гроте меру, – он кинул на стойку несколько увесистых, блестящих монет и небрежно накинув на плечи утепленную джинсовую куртку, вышел на полупустые городские улицы.
Браза, до чего же он скучал по ней… И алкоголь определенно сделал только хуже, еще больше растрепав чувства.
Браза, ну почему все обязательно должно быть так сложно!
Ал давно простил ей невнимание и отвлеченность, из-за которых взбесился в первый раз, он был готов терпеть Гвин, Грэма, Орзу, кого угодно, даже этот идиотский трибол, но ничего не возвращалось назад.
– Что же тебе еще надо, Руни?! – спрашивал Ал у ночной пустоты и не получал ответа.
А может дело было вовсе не в ней? Может он стал другим, и теперь она не хочет быть с ним?
От этой мысли Алу сразу потянуло выпить еще пару стаканчиков «Яствелла».
Но, кажется, он был прав…
Эф раскопал гору случаев с клубом («Молодец, братик! Настоящий следователь…»), правда, к счастью, пока не понял, как связать их воедино. В отличие от Ала («Молодец, Ал, чтоб тебе пусто было!») который увидел все сразу, стоило ему тогда пробежаться взглядом по папкам с делами.
Зорн обманывал его. Нагло врал, обещая полную, гарантированную безопасность, обещая свободу от ответственности, от последствий, от всего… («Как можно было вообще в это поверить?!»), а сам годами просто бросал пострадавших на произвол судьбы, прикрываясь их жизнями («И ради чего, Зорн, ради чего же?!»).
Кармел пропустила последние встречи в клубе. Филис валялся в больнице, балансирую на грани смерти. Эф рассказал – за последние дни ему стало хуже и его снова ввели в кому. Но даже если он выкарабкается, ему светит полная блокировка ситенары, просто потому что любая сильная магия вызовет необратимые повреждения в его теле. И в этом виноват Ал.
– Ты чуть не убил человека, Ал. Чуть не убил Филиса! Тебе достаточно?!
Ему захотелось пойти и утопиться в «Яствелле». В трезвом виде он не мог заставить себя подумать об этом, боялся, а теперь картина, словно замысловатый пазл, сама собралась в голове. И Алу стало предельно ясно все, что случилось.
– Мирдан соан, – трясущимися руками он вцепился в свои растрепанные кудрявые волосы и застонал. – Мирдан соан… Еще и Руни притащил в этот проклятый клуб!