– Мы полагаем, – добавил Влад, – что вы нам поможете опознать артефакт, а также поделитесь своими соображениями насчет причины, по которой могли бы сработать сигнальные чары.
– Ну-ну, – Кир Пентак в привычной для себя манере усмехнулся, цепким дотошливым взглядом скользя по лежащей на земле деревяшке. – Только… хм… – внезапно он как-то неловко замолчал, потом озадаченно покосился на следователя и спросил, – агент Найлен, вы ведете дело?
– Э-э, – Эф, помявшись, кивнул, – пока, я. А дальше…
– Тогда возможно нам поговорить с вами, – перебил его профессор, – приватно?
Эф многозначно покосился на Влада, тот сначала недовольно насупился, но все-таки, к величайшему облегчению следователя, не решился спорить и возражать.
– Ола, нет проблем, – сказал агент. – Мы с Зоей, – он кивнул девушке, – подождем с остальными.
– Гроте меру, – поблагодарил Кир Пентак, а когда ребята ушли зачем-то вдруг взмахнул рукой, опустив вокруг себя и недоумевающего Эфа модифицированную сферу отрицания.
– Профессор?! – попытался уточнить причины такой подозрительной осторожности следователь, однако Пентак лишь покачал головой.
– Сейчас вы все сами поймете, – неопределенно ответил он, проворно, с еле слышным пощелкиванием коленей опускаясь на корточки. – Просто смотрите, агент Найлен.
Кир Пентак на секунду сосредоточенно замерев, выпустил из подрагивающих навесу длинных, полусогнутых пальцев легкое облачко серебряных и лиловых огоньков – особую магическую сеть отмены действия иллюзий. Эф тоже наклонился, как раз вовремя, чтобы увидеть, как неприметный «артефакт» стремительно пропадает, подобно кубику льда тая, стираясь из реального мира, проявляя свою истинную, совсем не похожую, неожиданную суть.
– Ильтеро эфвартэ… – еле различимо, монотонно гипнотически шептали губы профессора, а из кончиков его пальцев продолжали вырываться все новые и новые огни, сплетающиеся между собой в тонкие, невесомые нити. – Ильтеро эфвартэ…
Эф, практически не дыша, завороженно наблюдал за действием магии. А когда оно прекратилось, как-то по-детски одновременно и испуганно, и восторженно вскрикнул. Ведь теперь перед ним на темной, зернистой поверхности потрескавшегося асфальта лежала не деревянная пластина, а небольшая, с ладонь высотой, искусно отлитая бронзовая фигурка.
– Ну, вот и все, – тихо добавил профессор Пентак. Он дождался пока оставшиеся огоньки сами собой погаснут, потом аккуратно тронул фигурку. – Вы знаете, что это было, агент?
– Иллюзия на физическом предмете, – кивнул Эф, вспоминая, как в прошлый раз профессор Пентак использовал точно такую же магию с другим артефактом.
– Верно, – заметил профессор. – И, стоит добавить, работа экстраординарная, отличить от реальности практически невозможно.
– Но вы же отличили, – усмехнулся Эф.
– Только благодаря собственному любопытству и, пожалуй, нашему с вами, агент, совместному опыту, – пояснил Пентак с легкой полуулыбкой на губах. – Перестал доверять новым, непривычным для меня артефактам.
– Понимаю, – откликнулся Эффель, а затем еще больше наклонившись стал пристально рассматривать фигурку. – Что-то напоминает, не находите? – снова обратился он к профессору, когда закончил. Пентак к тому времени уже с характерным кряхтением поднялся на ноги.
– Разумеется, – ответил он, посмотрев на следователя сверху вниз, копна его седых, блестящих волос подрагивала в потоках теплого ветра, словно пушистая, спутанная грива белого льва. – Это весьма точная копия главного трофея нулевой трибольной лиги. Каждый фанат вам подтвердит мои слова, агент.
– Думаю, в этом нет необходимости, – следователь тоже встал с корточек. – То есть, получается, сигнальные чары скорее всего сработали из-за заклинаний иллюзии, верно, профессор?
– Судя по всему, да, – подтвердил Пентак. – Однако не забывайте, агент Найлен, что перед нами была не просто обманная магия, приправленная набором стандартных чар, позволяющих продлить срок действия основного заклинания. А…
Сфера отрицания за их спинами бесшумно схлопнулась.
– … чистая иллюзия – прямо из магической параллели на предмет, – уверенно оборвал профессора возникший буквально из пустоты Влад.
Кир Пентак поморщился, явно недовольный самовольством агента, но предпочел не говорить ничего грозному, мускулистому капитану оперативной группы.