Привычный альстендорфский ветер сегодня был на редкость мягким и ленивым, лишь изредка его неспокойные порывы прищипывали открытые, раскрасневшиеся нос, щеки и торчащие кончики ушей. На чистом, темном словно огромное, бескрайнее озеро небе мелькали яркие, серебристые звезды. Мимо туда-сюда сновали люди, проезжали, шурша шинами, мобили, приятно морозный после замкнутого помещения офиса прохладно-леденящий воздух бодрил, ненавязчиво, как бы намеком, призывая ускорить шаг; примятый снег отчетливо поскрипывал, а теплый, рассеянный свет развешанных по домам фонарей дарил необычное ощущение камерности и уюта.
В другие дни Эф бы улыбался, радуясь такой редкой для Альстендорфа хорошей погоде, но сейчас он лишь, устало опустив голову вниз и монотонно, практически неосознанно напрягая мышцы, словно нагруженный ослик брел вперед. В его мыслях беспрестанно крутился один единственный вопрос, на который не было ответа: правильно ли он поступил?
– Правильно ли я поступил? – Эф выдохнул облачко белого пара и снова уткнулся носом в уже покрывшийся изморозью шарф.
А как же Ал? Как же мои обещания? Как Агни и наши планы жить здесь, в Альстендорфе? Неужели несколько часов назад я так легко отказался от всего этого из-за какой-то глупой обиды, из-за пары неприятных слов, из-за очередной неудачи на работе?
Когда Эф думал так, по его спине пробегал неприятный озноб, а лоб, несмотря на холодный воздух, становился липким от пота.
Но какой смысл в моем труде, если все равно ничего дельного не выходит?! Если я не могу согласиться с тем, что происходит вокруг?
Возможно, ему действительно не стоило идти работать в Службу. Такие сомнения часто посещали его на последнем году университетской учебы, когда первая, пылкая влюбленность в закон и порядок выветрилась из юной головы. Однажды на стажировке он даже практически отказался: понес наскоро набранный утром на «Легионе» и успевший уже изрядно помяться от бесконечных перечитываний листок к своему начальнику, однако каким-то чудом встретил Влада, тогда еще обычного оперативного агента. Эф помнил, как этот устрашающего вида молодой парень вдруг улыбнулся и заговорил с ним, тощим, невзрачным, высоким ботаником-заучкой с длинными, мокрыми от дождя, который в тот день лил на улице, волосами и лихорадочно бегающим от волнения и вечного недосыпания взглядом темных-темных глаз. Заговорил, навсегда изменив его жизнь.
Да, именно тогда они познакомились.
Тонкие металлические пластины на стенах ирба приветливо блеснули. Эф, судорожно ловя негнущимися, побелевшими пальцами градом посыпавшиеся с волос крупные, дождевые капли торопливо вывалился из кабинки в широкий, ярко освещенный потолочными лампами, длинный коридор и сразу нерешительно притормозил – впереди плотной группой, плечом к плечу, теснясь в явно узком для них пространстве стояли оперативные агенты. Кабинет начальника находился прямо за ними. И хоть Эф и стремился побыстрее разделаться с тяготящим его делом, он решил пока не высовываться и, невольно отступив к ближайшей стене, притих. Других агентов в коридоре не было, а оперативники его вроде как не заметили.
Они громко беседовали о чем-то, часто приправляя простую сухую речь изрядной долей эмоциональных арданских ругательств, иногда громко вскрикивая и по-свойски опуская тяжелые, мускулистые руки на плечи высокому, молодому агенту в темной форменной одежде. Эф, увлеченный происходящим, тут же с любопытством стал разглядывать отличившегося парня. Пожалуй, выглядел он вполне обычно – удобные брюки с торчащими на бедрах накладными карманами, накинутая поверх футболки мягкая, свободная толстовка с капюшоном, рукава которой были собраны около локтя, короткая стрижка, тонкое кольцо сережки в ухе, браслет агента на левом запястье; хорошо сложенное, атлетичное тело, гибкое, поджарое, словно всегда готовое к неожиданной атаке, блестящие, острые глаза, уже обрамленные во влажных уголках мелкими морщинками, слегка загорелая кожа, широкая, белоснежная улыбка. Парень, судя по внешнему виду, был моложе почти всех своих коллег, наверное, совсем недавно попал в оперативники, рассудил Эф, может быть и вообще новенький.
Тем временем разговор агентов подошел к концу, и они, прощаясь друг с другом, начали расходиться в разные сторону. Кое-кто из проходящих к ирбу несколько раз дежурно-любопытным взглядом окинул прижавшегося к стенке стажера, но, видимо Эф выглядел настолько замученным и безобидным, что преимущественно вызывал у агентов лишь снисходительную, сочувствующую улыбку.