Эф….
Ал с неожиданной для себя тоской вспомнил о брате. Вот кого-кого, а Эфа он бы, наверное, позвал, хотя бы ради веселья – Эф с Римом всегда начинали горячо спорить, стоило им оказаться в пределах одной комнаты. Да и вообще, они с братом так давно не виделись. Однако Эф был где-то там, далеко, аж на другом континенте…
Ал до сих пор толком не понимал причин, по которым брат несколько лет назад вдруг ни с того ни с сего бросил свою налаженную, привычную жизнь здесь, в Альстендорфе, и укатил в Мару. Сколько Ал себя помнил, Эф всегда хотел быть следователем, он добивался этого многие годы: идеальной учебой, стажировками в Неймаре, практикой в Службе; ему нравилась его работа, он быстро продвигался по карьерной лестнице, много трудился и буквально жил этим. А потом раз, и в одночасье оставил все позади.
Хотя теперь, когда прошло некоторое время, Ал не мог не думать о том, что Эфи, нарочно или нет, сделал все на удивление правильно.
В последние пять лет дела в Службе явно шли не самым лучшим образом. Газеты постоянно писали о том, что в Парламенте вот-вот примут очередные, кажется, уже третьи, ограничительные поправки в нерды,103 и это были явно не последние изменения – судя по всему, большинство партов выражали свое искреннее желание продолжить пересматривать права агентов. Мнение же обычных граждан раскололось – одни считали такие действия недопустимыми и подрывающими устои современного порядка, а другие, наоборот, ратовали за куда более радикальные изменения. В прогрессивных университетских кругах все более отчетливо стали звучать призывы к пересмотру кодексов, пару раз местные газеты даже напечатали несколько весьма смелых интервью на эту тему, но дальше студенческих обществ идеи пока что не разошлись.
И все это на фоне сначала регулярных, до сих пор нераскрытых убийств (о которые усилиями прессы становилось известно всем и каждому), а потом многочисленных инцидентов, стычек агентов с… (Ал тут был почти уверен в своих выводах, поскольку встретил пару-тройку знакомых по клубу имен)… с членами Ордена, судебных разбирательств, горячих дебатов в Парламенте.
Теперь все вокруг интересовались политикой, следили за новостями и с видом экспертов вели долгие, философские беседы о прошлом и будущем.
– Браза, куда катится мир….
На месте Эфа он, учуяв такую заварушку, тоже бы все бросил и свалил куда-нибудь подальше. Однако, и Ал прекрасно понимал, Эф скорее всего ринулся бы на передовую, чем вот так просто сдался.
– Надо все-таки поговорить с ним об этом, – в очередной раз мысленно напомнил себе Ал.
Он аккуратно стукнул кулаком по торцу столешницы, словно демонстрируя решительность собственных намерений.
– Надо бы поговорить…
Но Ал знал, что не станет этого делать. Ни сегодня, ни завтра, ни через месяц… Они вообще ни разу толком не разговаривали с тех самых пор, как Эф уехал, и в этом не было его вины. Ведь, несмотря на любопытство и тоску по брату, это Ал сам с упрямой настойчивостью избегал любых серьезных, обстоятельных бесед, не без оснований полагая, что любая из них обязательно возродит моменты прошлого, от которых он так старательно пытался избавиться все эти годы.
Неуютное, негласно установившееся, холодное молчание тяготило не только Ала, где-то там за древними, мощными стенами Эф, закинув ногу на ногу и вполоборота развернувшись к небольшому арочному окну, за которым незримо шумели беспокойные волны океана, тоже с грустью подумал о брате. Его застывшая, высокая, худая фигура, облаченная в прямые, черные брюки из приятной, мягкой ткани, удлиненный, свободный пиджак-китель с закругленным воротником-стойкой и подобранными, стянутыми манжетами широкими рукавами, с отросшими ниже широких, угловатых плеч локонами волнистых волос, темно-серым пятном выделялась на фоне ясного, практически безоблачного утреннего неба.
Жизнь в Маре сильно изменила бывшего следователя, и хотя он формально все еще оставался агентом Службы, спустя пять лет здесь, в академии, к нему относились скорее как к обычному сотруднику, и Эф был очень рад этому. Он вообще теперь мало походил на себя прежнего.
Стопки дел на столе сменились разноцветными переплетами книг, черный браслет агента уступил место туго обхватывающей запястье кожаной накладке – обычной для всех магов Мары, а поиск правонарушителей превратился в бесконечное, куда более захватывающее путешествие по вселенной магических знаний, хранящихся от посторонних глаз среди бесчисленных рядов манускриптов и книг библиотеки академии.
103
Правовые акты, регулирующие и устанавливающие полномочия агентов Службы, а также то, какие именно действия им разрешено предпринимать самостоятельно, без предварительного одобрения Парламента.