Рядом с девушками Макс, невозмутимо веселый, с румянцем на пухлых щеках и искрящимся задором в глазах, показывал заинтересованным Рену и Нику какую-то штуку на своем браслете, Курт кивнул им, и ребята приветственно махнули ему в ответ. «Ну, хоть кто-то не унывает в этот тяжелый миг», – с радостью отметил агент, здороваясь с остальными и опускаясь на одно из свободных мест, ровно между Гротером и Джоном. Последний, к слову, откровенно клевал носом, опершись острым локтем о широкий подлокотник кресла. На красивом, симметричном лице агента синел выразительный синяк, который, впрочем, нисколько не снижал его привлекательности, других следов вчерашнего происшествия Курт не заметил, хотя Джону тоже хорошо досталось.
Сразу за Джоном, притихнув и аккуратно, стараясь не привлекать внимания, рассматривая собравшихся, сидела Зоя Мерек, Курт узнал ее по шикарным, переливающимся, шоколадно-карамельным, собранным в хвост локонам. Когда-то она часто появлялась у них в тренировочном зале, заходила к Владу, болтала с ним. Все вокруг думали, что у них роман, но оказалось – нет. Зоя ушла из их отделения Службы около двух лет назад, и Курт так и не понял, почему. Возможно, это было как-то связано с Эфом Найленом или с Владом, а может и нет. Но Курт очень удивился, увидев ее здесь сегодня. Он даже собрался поздороваться, но не успел.
В этот момент дверь кабинета с легким шелестом открылась, и все разговоры разом стихли. Гротер моментально открыл глаза, а Джон, неловко дернувшись, проснулся и поспешно подтянулся в кресле. Антон, который стоял теперь в дверях, на секунду задержал на нем холодный, пронизывающий взгляд и усмехнулся.
– Иром рино, меру, что пришли, – его глухой, усталый голос гулко разнесся в тишине помещения. Начальник следственного управления сегодня снова был одет в очередной невзрачный офисный костюм из серии «пиджак-брюки-рубашка», кое-где довольно сильно помятый, ворот сорочки – расстегнут, галстук отсутствует, темные, короткие, успевшие загрязниться волосы, торчали в разные стороны, аккуратная бородка растрепалась, а в руках покачивалась внушительного размера папка с бумагами. Под стальными глазами Антона пролегли желто-коричнево-серые круги. Курт, который за последние несколько лет изучил начальника вдоль и поперек, с легкостью догадался, что Антон уже давно не спал и скорее всего ночь провел здесь, в Службе. – Вижу, вы уже успели заскучать.
Он сделал невероятно галантный шаг в сторону, пропуская вперед себя нежданную гостью в элегантном, идеально-подогнанном по плавным изгибам фигуры темно-зеленом брючном костюме. Все глаза в комнате мгновенно обратились к ней, но она словно и не заметила внимания – слегка поклонилась Антону, после чего уверенным, твердым шагом направилась к свободному креслу. Массивные, устойчивые каблуки аккуратных, темно-красных, замшевых туфель гулко застучали по паркету.
Курт вопросительно посмотрел на Антона, который тенью скользнул вслед за женщиной, но начальник предпочел проигнорировать его. Гротер Ломак, заметив это, язвительно усмехнулся и с невозмутимым видом скрестил на мощной груди руки. Как только все заняли свои места, совещание началось.
– И так… – Антон деловито распахнул перед собой пухлую папку с бумаги, беглым взглядом оглядел их, прочистил горло и, удовлетворенно кивнув, обратился к агентам, – для начала позвольте представить вам нашу гостью, – он слегка наклонил голову в сторону разместившейся около него женщины, – Мадверна Граавка, академик Неймара.
По комнате прошлась волна вопросительно-удивленных переглядываний.
– Иром рино, агенты, – в ответ коротко поздоровалась женщина, совершенно не смутившись, а затем быстро посмотрела на Антона. – Дора, продолжайте, агент Борин, я не помешаю.
Ее голос звучал уверенно и спокойно, а в ярких, карих глазах, блестящий в холодном свете ламп, не было ни намека на усталость или растерянность. Сидя в своем кресле, Мадверна выглядела очень собранно и сосредоточенно, настолько, что Курту стало немного не по себе. На ее фоне развалившийся рядом Гротер Ломак казался невоспитанным, заносчивым мальчишкой, а не одним из лучших боевых магов Альстендорфа.
Антон вновь прочистил горло. По-видимому, он тоже чувствовал себя не слишком-то уверенно, и Курта, если быть честным, это позабавило.