– Нет, не доводилось, – откликнулась Бри, мгновенно перестав уничтожать остатки выпечки. – И это ведь не плохо? – она вопросительно взглянула на Эфа.
– Для тебя лично – нет, но для… хм… дела, – он выразительно прищурил глаза, выгнув дугой одну бровь, – для дела не очень.
– Да, я понимаю, – спокойно заметила Бри. – Служба, агенты, негласные правила там, все такое… Но не беспокойся, я тебе не помешаю. Просто говори, что делать и проблем не будет.
Губ Эфа едва заметно растянулись в доброй, немного снисходительной усмешке.
– Ладно… – он покачал головой. – Главное, не давай себя в обиду, хорошо?
– Ага.
– И еще… Не принимай все, что там будет происходить близко к сердцу, – Эф деловито подтянулся на стуле, Бри кивнула, маг заглянул в ее кружку, где на желтовато-бело-коричневой зеркальной поверхности холодного кофе воздушными островами плавали остатки молочной пены, – хм… – он покрутился на стуле, высматривая снующих по залу официантов, и, убедившись, что его заметили, повернулся назад и аккуратно опустил на стол собранные в неплотный кулак пальцы, между которыми поблескивал спрятанный «молчаливый» артефакт, Бри моментально узнала его, – а теперь закажем еще напитков и обсудим то, что рассказала тебе Мадверна…
Глава 22
Пушистые, серые тучи, будто облако дыма от гигантского коптящего костра, заволокли утреннее альстендорфское небо, рассеяв вокруг леденящую, сумеречную прохладу, меланхолию и предчувствие скорого обильного дождя. Маленькие фигурки людей, спешащих на работу, то и дело с настороженной любопытностью поднимали вверх головы – проверить, не падают ли случайно с небо первые одинокие капли, а затем тут же опускали их, с облегчением возвращаясь в уютное тепло воротников и капюшонов, и грустно вспоминая о чудесных летних деньках, которыми была наполнена прошлая неделя.
Сквозь широкое, прямоугольное, практически панорамное окно комнаты совещаний Эф задумчивым взглядом следил за раскинувшимся у его ног городом, пока рядом вокруг большого овального стола во всю кипела пылкая, громкая, порой яростная дискуссия. Прошедшей ночью опять случилась стычка, так что теперь весь цвет Службы: Влад, Гротер Ломак, Валери Смор (руководитель второй оперативной группы, женщина лет тридцати с прямым коротким каре, овальным лицом, острым подбородком, тонкими губами, высокими скулами, красивыми, миндалевидными, шоколадного цвета глазами), Скал Зирак (суровый, брутальный боевой маг, похожий скорее на бывалого моряка, чем на агента, с жесткой щетиной, загорелой кожей, вечно нахмуренным лбом, густыми седыми бровями, вьющимися волосами и внимательно прищуренными светло-голубыми глазами) и, конечно, сам Антон активно обсуждали последствия.
Но Эфа эти подробности интересовали мало. Он чувствовал, как ерзает на стуле рядом Бри, пытаясь уследить за обрывистым, эмоциональным разговором агентов, как иногда потрескивают под ее тонкими пальцами клавиши крошечной «Искры», когда она делает какие-то заметки, однако сам маг давно прекратил слушать беседу внимательно. Ведь главное для себя он уяснил еще с самого начала, агенты в группах, оперативных, боевых, все те, кто сталкивался с целью напрямую и не валяется теперь в больнице, начинают сдавать и бояться, а этот факт в разы упрощал поставленную перед магом задачу.
Эф повернулся назад к столу лишь тогда, когда громкий гогот голосов постепенно стал затихать, а разразившийся конфликт между агентами исчерпал себя.
– Все в порядке? – тут же безмолвной речью поинтересовалась у него Бри. По взгляду выразительных глаз коллеги Эф без труда понял, что бесконечная ругань агентов достала и ее.
Эф легко кивнул.
– Ола.
Правда, это каким-то чудом заметил Влад.
– Найлен, – его низкий язвительный голос раздался с противоположного конца стола. – У многоуважаемых магов, – Влад не без усмешки покосился на Бри, – есть что добавить?
Глаза Бри яростно сверкнули. Она открыла было рот, чтобы как следует ответить этому не в меру заносчивому агенту, но вдруг, очевидно вспомнив вчерашнее предупреждение, неловко сомкнула губы, мирно переглянувшись с Эфом. А тот, аккуратно и неспешно собрав распущенные рукава своего костюма специальными браслетами на запястьях, положил руки на стол, сомкнул длинные бледные пальцы и, наконец, спокойно сказал.