– Да… он тогда еще играл, был молодой, веселый, неутомимый, все норовил попасть в очередную передрягу или в сомнительную тусовку. Браза… Его бедные товарищи вечно вытаскивали этого пройдоху из баров, с вечеринок, танцев, а потом приводили в чувство, перед тем как доставить домой к Лите…
Джо покачал головой, продолжая сдавленно хихикать и поспешно вытирать подрагивающими пальцами норовящие сбежать по шершавым, небритым щекам слезинки.
– Так вот… хм… Дело было, кажется, в очередном, совершенно безликом пафосном, закрытом заведении, где тогда собиралась вся золотая молодежь города. Я коротал там один из своих многочисленных меланхолических субботних вечеров, он – пришел вместе со школьным приятелем. Они сели за соседний столик и громко обсуждали трибольный чемпионат. Я медленно потягивал коктейль и, невольно прислушиваясь к разговору, наблюдал за твоим дедом. Уж не знаю, как так вышло, но к концу вечера мы болтали втроем, а на следующей неделе снова встретились в том же баре… С тех пор и дружим. Сколько лет, страшно подумать. Но да ладно.
Джо тряхнул головой, его улыбка медленно померкла, и лицо снова стало серьезным и сконцентрированным.
– Как говорил, я работал агентом и помимо собственного разлагающегося морального состояния меня преимущественно все устраивало. Конечно, ограничение силы создавало неудобства, но, если смотреть честно, это никогда не было чем-то критичным для комфортной жизни, не считая пагубного влияния на психику, конечно, но тут уж поди разбери, кто виноват: печать или бессильное подчинение любой прихоти… В общем, жил я в своем маленьком болотце из страхов, нервов, бессонных ночей, иллюзий и не стремился выбираться из него.
Однако однажды, как ты уже, наверное, догадалась, милая, все изменилось: в мою тихую, поросшую тиной заводь ворвался настоящий шторм. Первым его предвестником оказался случайно подслушанный разговор. Начальники обсуждали распределение новых должностей, намечалась какая-то реорганизация в отделах, надо было решить, кого куда отправить, и оба собеседника без всякого стеснения упоминали о том, что меня повышать им крайне не рекомендовали. Мол, я – в группе риска из-за своих «способностей», не известно каких, но в деле ведь написано, поэтому лучше оставить меня обычной «серой мышкой», засунуть разгребать очередной безобидный, бесполезный архив, чем создавать сложные ситуации, за которые потом еще, не приведи судьба, и ответственность нести придется.
Что ж тогда это взбесило меня не на шутку. Не сказать, что я серьезно надеялся построить в Службе большую карьеру, однако хоть на какие-то «плюшки», продвижения рассчитывал, потому что знал – это у меня точно получится. Да что там, я ведь был создан для магической работы. В прежние времена… – Джо мельком улыбнулся каким-то своим мыслям, – … в прежние времена за обладание мной выстраивались бы целые очереди! Я был бы легендой, звездой этого гниющего мира, а тут – архивная крыса. Браза … Ну, скажи, разве это справедливо?!
Он в шутку покосил широкие, взлохмаченные, седые брови, вопросительно взглянув на Руни, и та тут же вполне серьезно покачала головой:
«Нет».
– Мне нравилось работать, у меня хорошо выходило и я вкалывал, когда находился в ясном сознании, конечно, вынужден был. Думал, честно получить в ответ на свои старания, а самое главное на кроличью, безропотную покорность и ограничения хорошую должность, уважение коллег, достойное жалование. Хотя бы это, раз не получится вернуть назад свободу и утерянную, независимую жизнь. А тут на тебе! Сиди и перекладывай никчемные бумажки до смерти под полным контролем, ни шагу вправо, ни влево, ни в отпуск съездить, ни на выездной матч к другу сходить, никуда. Эх… Я тогда жутко разозлился, вызвал твоего деда, выложил ему все, хотел заявиться прямо к начальству, но Озмар отговорил. И был абсолютно прав. Он в ту пору еще ведать не ведал про магию вещей и всю остальную мишуру, просто, наверное, думал, что я какой-то маг-гений или вроде того, не знаю, но он сразу сообразил, что существование мое от скандалов лучше не станет. В общем, я благополучно проругался дома, глядя в стену и более-менее успокоился. Но стал работать уже совсем без особого рвения. Твой дед тогда первый раз еще скорее шутки ради предложил мне переквалифицироваться в трибольные тренера. Он к тому времени закончил карьеру и сам начинал заниматься «Альстеном». Я долго смеялся над его словами, однако, по правде говоря, идея мне понравилась. Любовь к триболу была еще с детства, а после знакомства с Озмаром мир игр стал постоянной темой не только разговоров, но и жизни: по выходным мы перебрасывались мячом, так просто, без магии; я частенько заглядывал на стадион, наблюдал, как проходят тренировки и порой отчетливо чувствовал, вот тут могу быть полезен… Возможно, стоило уходить прямо тогда, но судьба распорядилась иначе.