– Руни, – он внезапно обратился к ней, и девушка невольно вздрогнула, чуть не выпустив из пальцев лежащую на коленях книгу. – Ты ведь знаешь академика Валу Керу, как сейчас принято говорить, одну из пяти магов Темных арков?
Руни коротко кивнула.
– Это она одной из первых заметила происходящие после наступления мира деградации в магической параллели и будучи истинным ученым непременно занялась их изучением. Однако в отличие от других подобных магов, она со свойственной ей дотошной последовательностью зашла куда глубже в исканиях, чем кто-либо из живущих тогда. И сделала вывод, что построенный новый порядок общества не настолько идеален, каким он казался на планах, особенно в отношении восстановления серьезно порушенного за темные времена равновесия параллелей, и более того, никто кроме нее даже не замечает, насколько последствия промедления могут оказаться губительными для будущего. Но к ее выводам не желали прислушиваться, и она, боясь опоздания, решила, что будет действовать самостоятельно. Среди закрытых для ока агентов и освобожденных тем самым от строго соблюдения кодексов стен Неймара она основала общество своих единомышленников, целью которого стало ни что иное, как сохранение магии и мира, путем неукоснительного следования парадигме разделения, а сама Вала превратилась в главного современного теоретика этой школы. Союз, именно так впоследствии члены общества стали именовать себя, существует по сей день, и, хоть вы и не замечаете, его влияние в вашем мире, асзентэ, практически безгранично.
Браза… Когда-то мир казался ей, наивной, маленькой девочке, совсем-совсем простым… Хотела бы она вернуться назад в то время?
Хм…
Руни задумчиво повернула глаза к залитым солнечным светом, блестящим, будто обсыпанным тонко измельченной хрустальной крошкой горным пикам. Метель улеглась окончательно, так что теперь их разделяли лишь кристально прозрачный, морозный воздух и тонкая грань оконного стекла.
Нет, наверное, нет. Ведь тогда и она сама снова стала бы совсем-совсем простой и беспомощной.
Пальцы легко, не касаясь поманили за собой пустую теперь кружку из покрытой эмалью керамики с толстыми стенками, на которых то тут то там остались следы ее губ и длинные темные подтеки кофе. Руни, закончив свой завтрак, медленным, неспешным шагом, ее обнаженные ступни мягко касались деревянного, прохладного, немного шершавого паркета пола, перекатываясь с пятки и носок, пересекла комнату по диагонали и, подтянув под себя ноги, устроилась на уютном, обитой кожей и дорогим, приятным на ощупь деревом, диване.
По-зимнему ярко-желтый диск солнца незаметно продолжал свой предначертанный кем-то и когда-то путь по голубому куполу безбрежного небосвода. Что ж у нее до сих пор оставалось еще время подумать.
Учитель, высокий, элегантно неспешный, такой непривычно бледный в светлом, практически белом костюме из удлиненного кителя-пиджака и брюк, с аккуратно убранными волосами цвета смешанных соли и перца, тонкими, морщинистыми пальцами старых, однако по прежнему ловких рук, с удивительными глазами, глубоко задумчивыми, по своему холодно безразличными, подобно блеску закаленного в огне времени металла, но неизменно, странно живыми; с переливающими и отбрасывающими вокруг тонкие лепестки преломленного света перстнями и браслетами, сидел и, кажется, испытующе смотрел на нее.
Обычно такое начало разговора, как уже за эти долгие годы успела уяснить для себя Руни, которая расположилась напротив, не предвещало ничего хорошего. Однако…
– Однако… – выражение его серых глаз не изменилось, когда тишину комнаты наполнили первые звуки приятного, низкого голоса, – смотрю, изыскания Ложи Заблудших заинтересовали тебя, асзентэ… Верно?
– Да, – Руни не стала отрицать очевидного. За последний год она действительно прочла практически все то немногое, что смогла отыскать по этой теме. Полудетские фантазии о таком невероятном мире с доступной всем магией вещей, захватившие ее воображение поначалу затем постепенно переросли в куда более глубокие, серьезные размышления о теориях синтеза и разделения параллелей, о Союзе, о магах, магии и даже мире в общем. Руни получала истинное удовольствие изучая, постигая все тонкости различных позиций и мнений, иногда вступая в своеобразный спор со своими виртуальными книжными оппонентами и по возможности на практике проверяя некоторые указанные ими аспекты, нюансы, касательно колдовства и заклинаний. Ей нравилась магия, не важно теория или практика, здесь, как и в триболе когда-то, она ощущала себя цельной и полной, словно ее наконец приладили ко всегда предназначавшемуся ей месту в огромном, необъятном механизме мироздания, будто она находится именно там, где должна быть и делает то, что умеет лучше всего. Да и сама тема коренного изменения мира вдруг оказалась настолько увлекательной, насколько же пугающе отталкивающей своей тектоничностью и откровенно безрассудной, а порой и абсурдной масштабностью, что Руни сначала слегка испугалась собственного энтузиазма, однако, не став сразу на корню пресекать его, она до сих пор не потеряла интереса.