Где-то далеко скрипнула дверь, но ни Ворт, ни Ньюма не обернулись.
– Так вот оно что! – на лице парня медленно проступила ехидная, язвительная усмешка. – Хочешь, чтобы все вернулось назад? Чтобы тебе снова было хорошо и комфортно? Чтобы я стал прежним: веселеньким, глупеньким мальчиком, который по уши влюблен в тебя и еще надеется на счастливый конец?
– Ворт…
– Так не бывает Нью! Дело сделано, сказанного не вернешь! Ты, конечно, можешь хоть сколько притворяться, что ты тут ни при чем, что ты не виновата и вообще живешь в параллельном мире, но это не поможет! Браза, Нью. Будь взрослой! – Ворт подошел вплотную к девушке. По лицу Ньюмы текли слезы, она побледнела и невольно пыталась отстраниться от него.
И тут Ворт резко дернулся, а через секунду кулак Рея с громким, звонким шлепком врезался в его левую щеку. Капитан вскрикнул, согнулся, но Рей нанес второй удар, и Ворт повалился на бок.
В холле вдруг сразу появилась вся команда, но никто не двигался. Рей замер около плачущей Ньюмы, чуть загородив ее плечом, его светлые, волнистые волосы разлетелись в разные стороны, грудь тяжело и сильно вздымалась вверх, глаза горели решительностью и злобой, он уже приготовился к еще одному удару, только ждал, пока противник начнет подниматься. Ворт еле стоял на ногах, опираясь о подлокотник кресла и переводя сбившееся дыхание, прежде чем снова повернуть опущенную голову. Шон, Гарт и Макс застыли в нескольких шагах за спиной Рея, явно готовые в любую секунду схватить того за руки. Остальные ребята ошарашено переглядывались друг с другом и пытались понять, что вообще происходит.
– Я виноват, потому что слишком долго молчал, – хриплый голос Ворта разрушил сосредоточенную неподвижность мгновения. – И ты виновата, Нью, потому что видела все и тоже молчала, – он поднял на нее свои синевато-зеленые глаза. – И в этом нет ничего страшного, просто жизнь.
Капитан хотел пожать плечами, дернулся, но тут Рей, не выдержав напряжения, снова ударил его, и теперь уже Ворт, кажется, решил защищаться.
– Орда ла ме ино, урлан дэл. Что тут твориться?! – от громкого крика тренера все снова замерли. Варде Ронтон, одетый в пиджак и брюки, напуганный и вместе с тем ужасающе грозный в два широких, пружинистых прыжка оказался около Рея, Ворта и Ньюмы. – Что вы тут устроили, я спрашиваю?! – черные угольки его глаз, цепкие и колкие, пробежали по лицам игроков и остановились на капитане. – Это из-за тебя? Говори!
– Да, тренер, – спокойно ответил Ворт.
– Почему?! – Ронтон, сомкнув за спиной руки, сделал шаг к капитану, надвиснув над не очень высоким худым Вортом подобно огромной грозовой туче.
– Потому что я ухожу из команды, – все также спокойно сказал Ворт. – Это мой последний матч.
Ребята вокруг невольно громко охнули, Рей растеряно опустил кулаки, а Ньюма вдруг перестала плакать и ошеломленно посмотрела на парня.
– Нет… – еле слышно прошептала она.
Варде Ронтон плотно сжал губы, отчего его выразительное, нахмуренное лицо, стало еще более сосредоточенным и напряженным.
– Ты достаточно хорошо подумал? Ведь там… – Варде Ронтон слегка качнул головой, – не все может получиться.
– Да, я уверен, – Ворт поднял на тренера глаза. Повисла пауза.
– Ола, – наконец, стиснув зубы, ответил Ронтон, чуть отходя назад от капитана. – Иди в мой кабинет.
– Меру, тренер, – Ворт благодарно кивнул, потом еще раз быстро посмотрел на Ньюму, Рея и других ребят и развернувшись сделал шаг в сторону полуоткрытой двери тренерской.
– Ворт, постой, – тихий голос Руни заставил парня остановиться и обернуться.
Девочка, немного замешкавшись, присела на корточки, собрала раскрученную эластичную ленту, которая так и тянулась по полу за капитаном, после чего протянула ее Ворту.
– Меру, Рун, – Ворт грустно улыбнулся ей, убрал в карман спутанный синий комок и молча ушел.
Альстендорф проиграл матч Ирбину со счетом «два-один», ни Ворт, ни Руни так и не вышли на поле.
Она, то и дело оглядываясь, быстрым, торопливым шагом выбежала из дверей гостевого дома и, уткнувшись носом в теплые, слегка покалывающие кожу складки шарфа, который отчего-то пах морем и весной, зашагала куда глаза глядят по незнакомым, погруженным в приятные сумерки вечера улицам Ирбина. Вдоль длинных, блестящих подобно дорогим атласным лентам городским каналам, гулял неприятный, холодный ветер. Руни повыше подняла ворот куртки и, недовольно поморщившись, растрепавшиеся волосы то и дело лезли в лицо, накинула на голову глубокий, мягкий капюшон.