Если бы путь от дома Уриэля до отделения гильдии длился бы подольше, он еще долго мог бы рассуждать о судьбе своего города – учитель истории посвятил этому не мало уроков, но к сожалению, или к счастью гильдия находилось чуть ли не в следующем от его дома здании. Центр города был невелик, и его семейство уже давно проживало в небольшом особняке с видом на городскую ратушу. Естественно, маги тоже не могли ютиться где-то на окраине. Подъехав к невзрачному на фоне богатых особняков знати и купцов зданию, будущий маг спешился и отправил слугу обратно.
Около входа его никто не ждал. Маги не торопились встречать своего будущего ученика, а других поступающих попросту не было и быть не могло, на весь их город и его окрестности он был единственным магом нужного возраста. Уриэль не задумываясь нырнул внутрь прохладного большого и совершенно невзрачного здания гильдии, мысли его теперь были заняты мечтами о попадании в престижную академию.
Стоит сказать, как выглядело поступление в акадские академии. После выпуска из школы по ауре ученика проверяли возможности и склонности к конкретным видам магии. Затем, абитуриенту присваивается определенное количество баллов на основе результатов школьных экзаменов и проверки магических способностей. Далее будущий колдун выбирал одну из девяти академий в соответствии с количеством баллов. Наверное, нельзя было сказать, что качество образования было разным, но уровень престижа у академий сильно отличался. Как отличалось и качество выпускников. Проведешь пять лет жизни под одной крышей с амбициозными гениями – сам станешь на них похож. Если не в гениальности, то хотя бы в амбициозности. Тот, кто учился среди худших - постепенно деградировал до их уровня. Бывали и исключения, но это же не точная наука, а так, бытовое наблюдение, так что, без исключений не обойтись.
Поэтому Уриэль и размышлял, в какую именно академию ему поступать. Он не надеялся попасть в Первую Академию. Учитывая оценки необходимо было бы сейчас проявить просто-таки астрономические способности, чтобы пробиться туда. Вторая и Девятая Академии окажутся доступными покажи он отличные способности. Седьмая и Четвертая – при хороших задатках. В последние четыре брали всех. Хотя при заявленных им целях нет никакого значения куда поступать - плохим магом он может стать где угодно. Тем не менее, какому подростку не свойственно легкое тщеславие и подозрения о собственной исключительности? Разве что, только самым благопристойным из религиозных. Уриэль религиозным точно не был.
Внутри он быстро справился с небольшой бюрократией и отправился покорять анфиладу лестниц коридоров и залов. Смотреть в гильдии было не на что. Пустые стены и полы, простые двери, отсутствие посетителей. Удивляла разве что причудливая планировка, которая была явно предназначена запутать всех, кто был с ней незнаком.
Когда он отыскал нужную дверь, молодой человек уже почти успокоился. Помедитировав перед входом с минуту, Уриль рывком преодолел несколько шагов, отделявших его от неминуемого будущего, и потянул за ручку. В комнате его уже ожидали трое. Один сидел за письменным столом, держа в руке пишущую палочку и судя по всему не был магом. Расходовать целого мага на бумажную работу будет расточительнее, чем делать лопаты из золота. Двое других стояли около сложного и ассиметричного, выбитого прямо в камне, рисунка на полу. На них была надета, непривычно выглядевшая, и, никогда ранее не виденная, но красивая форма черного цвета. Что-то вроде разукрашенных балахонов, которые носят высокоранговые жрецы. Каждому было около двадцати пяти лет, стройные и выше Уриэля на голову. По поводу худобы, кстати, ходили весьма интересные слухи, что толстых магов не бывает. В это легко было поверить, колдунам столь многое доступно, контроль внешнего образа еще одна капля в море. Пока что, все пять или шесть магов, включая этих двух, которых он видел за свою жизнь, подтверждали стереотип. Еще Уриэлю показалось забавной прическа одного из них, похожая на птичье гнездо, так сильно взлохмачены были его черные кудри. Возможно и тут была замешана щепотка магии. Почему-то все необычное в волшебниках он списывал на это самое волшебство.