— Сержант, — прервал брат Каззин. — Уходите.
— Поднимайтесь на поверхность, сержант, — согласился Самаль. — Нам всех не перебить, но мы задержим их. Кто-то из нас должен выбраться наружу.
— Мы сражаемся и погибаем вместе, — отказался Фараджи.
— Мои братья правы, — поддержал их Рахаза. — Наша задача заключается не в том, чтобы умереть здесь. Быть может, сперва все было именно так, но сейчас другое дело. Вы должны рассказать Амраду о том, что мы нашли внизу. Вы превосходите нас в опыте на десятилетия, вы справитесь. Это должны быть вы. Мы задержим некронов. В общей неразберихе вы сможете сбежать.
— У нас свой долг, — кивнул Нилхар. — А у вас свой.
— Раз уже даже Самаль согласен с нами, значит, и ему выбор очевиден, — добавил Палао.
Фараджи переводил взгляд с одного лица на другое. Они были его братьями, но более того — он нес за них личную ответственность. Его обязанностью было вести их за собой и тренировать, и самое главное — никогда не бросать.
Но чему он всегда их учил? Прежде всего, пониманию долга и того, что он значит. И вероятно, в данный момент они демонстрировали ему, что усвоили этот урок.
Возможно, долг Фараджи перед ними был выполнен, и сейчас его ждало задание, имевшее огромную значимость.
— Решайте, как поступите, — подытожил Самаль. — Но, Трона ради, побыстрее.
— Вас запомнят, — сказал Фараджи. — Я буду скорбеть по всем вам.
— Оплакивайте остальных, — сокрушенно произнес Самаль, — я бы все равно ни за что не стал полноправным Астральным Рыцарем. Мы все это знаем. Так я хоть умру смертью, о которой мечтал мой дом.
— Придерживайтесь укрытий, проверяйте цели и заводите противника под перекрестный огонь, — ответил Фараджи. — Каззин, не держи слишком большую дистанцию. Нилхар, стреляй плотными очередями по наибольшему скоплению. Самаль, не спеши опустошать свой дробовик. Палао, прикрывай братьев и следи за их спинами. Рахаза, ты командуешь. Веди их, как надо.
— Ясно, — кивнул Рахаза. — А теперь идите.
Рахаза вывел отделение из укрытия. Фараджи покинул его мгновением позже и перебежками от одной гробницы к другой начал пробираться вверх по склону в сторону солнечного света. Гаусс-лучи протянулись через усыпальницы, наполнив некрополь болезненно пульсирующим светом.
— Бессмертные слева! — по воксу прокричал Рахаза, но Фараджи слышал только шум болтеров и дробовиков.
— Ложитесь! — раздался сдавленный крик Палао.
Фараджи не останавливался. Он оглянулся всего раз, но ничего не разобрал в буре света и разлетающихся осколков.
— Да вы еще сопротивляетесь! — прогремел голос знатного некрона. — Продолжаете…
Его голос прервал звук выстрела снайперской винтовки Каззина.
Фараджи спешил вперед, пока прямые гаусс-потоки снимали слои со статуй, выстроенных как на променад до самого выхода. Копья света чаще стали падать среди усыпальниц, и Фараджи смог увидеть вдалеке ряды из тысяч склепов. С их стороны дул холодный ветер. По вокс-сети раздавались только невнятные крики и выстрелы.
Обвалившаяся впереди часть гробниц блокировала вход, и Фараджи пришлось карабкаться по фрагментам величественных изваяний и упавших перемычек. По пути он заметил, как из груды булыжников на него смотрит разъеденный коррозией некронский череп. Наконец, сержант добрался до хребта обломков, и перед ним, показалась поверхность.
Усыпальный комплекс выходил в разрушенный район, куда к невысоким гробницам у самой земли вываливались завалы мусора, среди которого рыскали бесформенные стальные хищники. Окружающие строения были тонкими железными скелетами, лишенными «мяса». Если на Борсиде и существовали трущобы, то это были они.
Как только Фараджи ступил из тени гробницы в яму со ржавым металлолом, неподалеку зашевелился робот-падальщик, выглядевший так, будто его собрали из разных кусков некронов. Тощая и вытянутая четвероногая машина с асимметричными конечностями просеивала мусор в поисках новых запчастей для ремонта. Она сфокусировала на Фараджи свой единственный смещенный от центра глаз-линзу и, когда сержант сделал шаг навстречу, поспешно удрала.
Фараджи включил вокс-канал отделения, но за помехами услышал только характерный для гаусс-огня звук разрывающейся ткани и стрекот болтеров.
— Палао! — кричал Нилхар. Его голос едва пробивался из-за помех. — Палао погиб! Братья! Отзовитесь, братья!
Снова стрельба. Звук стукающихся о керамит клинков.
Связь оборвалась.
Фараджи переключился на командный канал Астральных Рыцарей.
Опять белый шум. Фараджи перемахнул через выступ из разъеденной стали и неожиданно почувствовал навалившуюся усталость. Рана в боку злобно запульсировала, а с болью в разодранной лодыжке начали бороться болеутоляющие, поступающие из скаутской брони. Он осмотрелся по сторонам, ожидая встретить по краю ямы ряды боевых конструкций с нацеленными в него гаусс-бластерами. Однако он был здесь совсем один, не считая уродливых мусорщиков. Единственные звуки, который он слышал, — слабый свист холодного ветра и низкий грохот перебираемых отходов.
— …отходят от форума, — прозвучал голос по воксу. Шум сменился звуками болтерного огня и голосом капитана Ифрики из Седьмой роты: — Они наступают с севера и запада. Мы можем удержать второй гребень горы и заманить их под перекрестный огонь.
— Принято, — прозвучал ответ, и Фараджи узнал голос магистра ордена Амрада. — Не слишком-то растягивайтесь. Встречаемся во второй запасной точке.
— Братья, — вздохнул сержант. — Магистр ордена, это Фараджи.
— Фараджи! — воскликнул Амрад. — Докладывай обстановку.
— Я ничего не знаю, ответил сержант. — Нас отрезало при падении. Мое отделение погибло. Я единственный выживший. Я подвел их, магистр. Оставил их одних. Но я должен был выбраться на поверхность, чтобы кое о чем рассказать вам.
— Сержант, приди в себя! — повысил голос Амрад. — Что ты хочешь рассказать?
— Они направляются к Солнечной системе. К Марсу, мой лорд. И к Терре.
Орбитальная станция снабжения «Мадригал-12»
Высокая полярная орбита Убежища
Система Варв
Ваша покорная слуга страдает от кошмаров.
В этом нет ничего странного, так как они преследуют меня с самого детства. Тем не менее дурные сны, что я вижу в связи с проводимыми аутосеансами, носят совершенно другой характер и больше напоминают обрывки воспоминаний, которые я наблюдаю при контакте с субъектом, ввиду чего я решила записать их здесь. Эти кошмары изводили меня на протяжении сорока восьми часов, отведенных под обязательный отдых между попытками вступления в контакт.
Учитывая потенциал содержимого данной записи, я уберу ее в вакуумный сейф вместе с расшифровками аутосеансов, которые снабжены комментариями. От внимания вашей покорной услуги не ускользнул тот факт, что эти ночные видения служат достаточным основанием, чтобы предстать перед инквизиционными властями согласно приказу-инструкции, которую лорд-инквизитор Райе учредил для флота спасения Варва. По завершении процедуры аутосеанса я обязана доложить о себе.
Самые яркие из снов имеют следующее содержание:
Подвешенный в пустоте, я ощущаю свою громадность и знаю, что время пронеслось до момента, когда рядом стремительно вращаются соседние планеты, делая большие круги вокруг моей звезды, от которой в бесконечную и холодную пустоту ключом бьет желтое тепло. Один брат — ржаво-красный и бесплодный. Другой — сплошная масса ядовитых облаков. У меня появляются плодородные земли. Жизнь распространяется, меняет форму и разлетается с моей поверхности подобно семенам, подхваченным незримым ветром. Затем следует упадок, и я становлюсь загрязненным и прогнившим. Во мне извиваются щупальца тьмы. Наконец, место на орбите занимает еще один мир, ярко-серебристый и излучающий силу. Поразившая меня порча причиняет страшную боль, и я молю новоприбывшего покончить с ней. Какое счастье и блаженство испытываю я, когда импульс багровой энергии пронзает меня насквозь и серебряный незнакомец исполняет мое желание…