Ночной полумрак медленно становился не таким густым и плотным, предвещая скорое наступление рассвета. Купец сложил приготовленные для отправки бумаги в специальное отделение для почты, чтобы пришедшие вскоре собратья немедленно переслали их адресатам. Для Прима был составлен подробнейший доклад, в котором описывались кандидаты, и умозаключения, которые привели его к такому выбору. Идти в спальню было уже поздно, кафэо действовать перестало, поэтому уставший донельзя купец примостился тут же в кабинете на диванчике и моментально уснул, не раздеваясь. Его не разбудил гул голосов, доносящийся снизу из торговых рядов, он крепко спал, и снились ему всякие сумбурности, не связанные друг с другом — лишь пугающий свет — багрово — черный сводил с ума, заставляя беспокойно метаться, обливаясь потом, в желании проснуться. И, когда его первый посетитель постучал в двери, г-н Януар с вздохом облегчения открыл глаза. Посетителем оказался курьер от Пресветлого, явившийся за бумагами. Кастырь купцов извинился, ненадолго зашел в личную комнатку, находящуюся за неприметной дверцей — там была кухня, небольшая ванная и туалет. Привел себя в более-менее приличный вид, вышел, вновь извинился за ожидание, вручил требуемое и распрощался с курьером. После этого поставленную задачу можно было считать выполненной и заняться своими неотложными делами. Купец потянулся, с удовольствием слушая, как захрустели, расправляясь, усталые руки-ноги и решил позволить себе немного личного времени. Выглянул за дверь, попросил принести завтрак через минут сорок, а до того времени никого не пускать, перенести приемное время на часок позднее.
Остаток ночи был более чем напряженным и для троицы, отправившейся в Храм повитух, чтобы добыть сведения, скрытые в голове Лентины. Прибыв в храм, мать Оливия распорядилась прислать чертежника, писца, приготовить кафэо и не тревожить до особых распоряжений. Запершись в ее личном крыле — повитухи не имели личных жилищ, обеспечивались покоями в храмах, в которых трудились — очень удобно, всегда можно быстро прибыть на работу.
Семьи их селились с ними — обязательное условие брачного контракта повитух — не покидать храмового жилья. Выходили замуж в основном за свободнокровных — их кровь лишь усиливала мастерство и кастовые навыки.
Мать Оливия пережила своего супруга, и Вита не послала ей детей, благословив заботиться обо всех мирянах. Повитуха без единой жалобы приняла такую жизнь. И назначение ее верховным кастырем было закономерным — она выходила всех рожениц, что попадали к ней, родившиеся младенцы выживали и вырастали крепкими и сильными, а те, кто умирал на ее руках от неизлечимых болезней или старости, благословляли ее и уходили с умиротворенной улыбкой на устах, победив боль. Казалось, что одно лишь ее присутствие отгоняет Безумие и Боль, посланниц Хрона. У матушки Оливии были потрясающие руки — она могла, лишь прикоснувшись к больному, обнаружить больной орган без всяких анализов, пол ребенка определяла, едва взглянув на раздувшийся живот. Операции она обычно делала с повязкой на глазах. Принимая ключ касты, она отчетливо проговорила слова клятвы:
«Клянусь матерью Витой исполнять честно свои обязанности, воздерживаясь от причинения страждущим всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла. В какой бы дом я ни вошла, я войду туда для пользы больного, будучи далека от всякого намеренного, неправедного и пагубного. Что бы при лечении — а также и без лечения — я ни увидела или ни услышала касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Клянусь проявлять высочайшее уважение к жизни человека, быть милосердной и не причинять своими действиями вреда — как умышленного, так и непредумышленного».#(Примечание: основано на клятве Гиппократа).
Кроме всего вышеперечисленного, мать Оливия обладала еще и очень развитыми навыками, позволяющими вводить человека в глубокий сон, в котором он не чувствовал боли, и мог вспомнить или забыть то, что ему было сказано когда-то.
Ди Астрани должен был следить за состоянием девушки в процессе выполнения процедуры. Повитуха села неподалеку на стул со спинкой — она была уже немолода и, спасая жизни других, частенько забывала позаботиться о себе. Прикрыла рукой утомленные за долгий день глаза, потом заговорила:
— Я слышала о твоем пути — через что вам пришлось пройти, это просто немыслимо. Теперь все вы, вернувшиеся, знаете, на что способны. Лентина, доченька, ты снова должна мне довериться. Ложись, расслабься и выполняй мои указания как можно точнее.