— Что это, что со мной было?
— Поплачь, деточка, поплачь, лишняя водица в глазах твоих ни к чему ныне.
Вылей ею, потому как силы понадобятся тебе и стойкость. Слез твоих потом никто не должен видеть, — повитуха ласково гладила растрепавшиеся волосы девушки.
Мать Оливия отперла дверь и велела принести завтрак, отпустила всех непосвященных, кто присутствовал при процедуре. Втроем торопливо прожевали принесенную пищу, запивая дымящимся кафэо. Потом начали собирать исписанные листы, стараясь складывать их в нужном порядке. Под столом лежало несколько свернувшихся в трубочку чертежей, Лентина решила залезть и забрать их оттуда, не видя, что с другой стороны за ними уже пробирается мать Оливия. В полумраке, под накрытым темной скатертью столом, со всего размаху стукнулись лбами так, что обеим показалось — стало гораздо светлее от посыпавшихся из глаз искр. Одновременно сели на пол рядом, потирая полученные шишки. Взглянули друг на друга, натянутость и холодок после случившегося, сковавшие их обоюдную приязнь, начали таять — они рассмеялись во все горло, несмотря на то, что устали, что были на краю гибели — весь Мир был рядом, на краю. Смех очищал и заставлял взбодриться, найти какие-то силы, встать и идти. Ди Астрани, аккуратно сворачивающий чертежи и перевязывающий их лентой, остановился на некоторое время, потом понимающе улыбнулся и продолжил — бумаг оставалось еще немало.
Отсмеялись, работа стала спориться быстрее, с их помощью все написанное и нарисованное за ночь было быстро упаковано. Ди Астрани предложил матери Оливии остаться и отдохнуть, сказав, что если в ней будет надобность — за ней отправят кого-нибудь. Повитуха с благодарностью согласилась, признавшись, что вымоталась донельзя. Астрономы ушли из Храма Виты, отправившись сразу в Пресветлый дворец.
По прибытию в замок, Лентина первым делом осведомилась о Кире — хотела его увидеть немедленно. Ее проводили в покои Примы, где гостили дети и Селена. Дети еще спали. Селена сидела возле окна, забравшись с ногами на мягкий диванчик. Уют и мягкая постель — все то, от чего она давно отвыкла, поэтому проснулась очень рано. Решив никого не беспокоить, привела себя в порядок и сидела так уже не первый час, вслушиваясь в приглушенные звуки просыпающегося дворца. Лентина вошла в гостевую комнату, едва слышно открыв резную дверь. Селена, чутким ухом уловив этот звук, напряглась, готовая к любым неожиданностям — если все обойдется, ох, как нескоро забудется эта привычка, если вообще забудется. Кровницы поприветствовали друг друга. Лентина выглянула из комнаты и, увидав проходящую мимо горничную, попросила подать завтрак и побольше кафэо. Прошла к кровати, которую занял Кир — мальчик крепко спал, свернувшись калачиком, тихонько посапывая.
Девушки устроились за небольшим столиком в нише у окна. Лентина кратко обрисовала подруге состояние дел. В глубине спальни началась какая-то возня — Кир, запутался в простынях и одеялах, и теперь пытался выбраться.
Лентина подошла к постели, помогла освободиться из мягкого плена. Мальчик, плохо соображая спросонья, тер глаза кулаками. Потом увидел, кто стоит перед ним, и прижался к матери, крепко-крепко ее обнимая, потянул за руку, заставив наклониться к нему, и расцеловал в обе щеки, заглядывая в глаза. После приветствия схватил за руку и ходил за ней, как хвостик, не отпуская ни на миг, опасаясь, что она снова может исчезнуть. Проснулись и остальные дети. В комнате поднялся гвалт — все требовали внимания, все хотели что-то рассказать, все просили что-нибудь. Лентина с улыбкой озиралась по сторонам.
Селена же, вечером уже столкнувшаяся с этим гомоном, быстренько разобралась со всеми просьбами: Марка и Эйба отправила умываться, Вальда попросила передать горничным, что гости проснулись, сама начала расчесывать спутанные после сна густые кудри Мирры. Набежавшие горничные были умелыми и быстрыми — вскоре завтрак для всех был на столе, кровати застелены, в комнате прибрано, а гости, умытые, причесанные и должным образом принаряженные, сидели на соответствующих росту стульчиках. В замке Примов едва ли хоть в каком-то уголке царил беспорядок — не то место, где можно расслабляться.
О, этот замок, о нем ходили легенды — залы с высокими потолками, украшенные величайшими мастерами. Вход в каждую залу начинался с дверей, изготовленных из редких пород деревьев. Высокие окна, занавешенные пенным кружевом или темным тяжелым шелком портьер для холодных сезонов — едва колышущиеся от дворцовых сквозняков; чудесные запахи, витавшие в воздухе бесконечных анфилад, бесценные ковры, покрывавшие еще более ценный паркет; богатейшее убранство гостевых комнат. Что было в покоях правителей — оставалось лишь домыслами. Там бывали только те, у кого имелся особый допуск, а они не склонны болтать. Вокруг замка раскинулся сад — такой, в котором хотелось жить вечно — деревья, кусты, клумбы с прекраснейшими цветами, бабочки, птицы, изумительные жуки, небольшой отряд садовников, холивший и лелеявший все это великолепие.