Это нечто поблескивало в неглубокой ямке неподалеку от воды, полускрытое какими-то тряпками и высохшими ветками. Решил подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть находку — и увидел шесть диковинных каких-то ключей.
Они блестели в полумраке пещеры, словно лежали под ярчайшим светом. На первый взгляд они были похожи, как две песчинки, но вот на второй взгляд — казались похожими на ступеньки — первая, вторая, третья, и так до шестой. В полумраке пещеры они звенели, звали: «Прикоснись, дотронься, забери нас, нам так одиноко тут…». Но мальчик был умен и сообразителен. Он твердо знал, что чужие вещи трогать нельзя, как бы соблазнительно они не выглядели. А забирать себе и вовсе — они ж чужие. Но место заприметил, где лежат эти штуки, похожие на ключи — стены там исписаны какими-то темными знаками.
Увидел, что на стенах пещеры заплясали-задвигались крылатые тени, стали видны стены пещеры — пора было возвращаться. С удовольствием снова погрузился в воду, которая уже не казалась такой маслянисто-черной, как недавно. Нырнул — умение плавать и нырять пришло к нему само и сразу — словно он всегда это знал. Выбрался на песок рядом со своей одеждой, натянул тряпки на еще влажное тело и бесшумно пробрался к детям, до сих пор спавших беспокойным сном. Улегся почти в самом центре, чтобы не привлекать внимание драконов, если вдруг те решат устроить осмотр своих маленьких пленников. А ящеры и на самом деле просыпались — словно кто-то пнул каждого и велел вставать. Проснулись, сгрудились возле выхода из пещеры.
Дети еще спали. Сам он лежал, тщательно зажмурив глаза, стараясь не шевелиться, даже дышал реже. Сердечко билось в бешеном ритме, мальчик постарался обратиться в слух, аж вспотел от желания расслышать, о чем говорят их мучители. Услышал торопливый шепот и вздрогнул — от неожиданности. Приоткрыл глаз: рядом лежал неподвижно мальчик. Он скороговоркой зачастил про то, что драконы говорят о ключах, о том, что скоро придет Хрон, и надо будет опять тащить эти куски мяса — это они про нас, — горько усмехнулся мальчик, — а ключи, ключи кто понесет, да кто понесет, пусть эти и несут, мне они лапы жгут. Мальчик замолк, потом всхлипнул:
— А сейчас они говорят о том, все ли мы нужны Хрону или можно часть сожрать, не хотят таскать нас, говорят, крылья не смыкаются, лететь тяжело, особенно ноет вон тот, который будто бы из куска жирного тумана сделан — я такой туман только над ущельем Водопадов видел. А вон тот зеленый ему поддакивает.
Таймант повернула рогатую голову сторону озера, и мальчик испуганно замолк. Вальд подождал, подождал, потом ткнул соседа локтем в бок:
— Тебя как зовут, и как ты слышишь, о чем они говорят? У тебя родители были пастыри или повитухи? И ты как узнал, что я не сплю?
— Абрахам меня зовут, мать у меня — повитуха, только она замуж за пастыря вышла и клан свой оставила, а я в деревне рос, в Кулаках, рядом с тем замком, где мы были. Я том замке родился. Только мамка меня почему-то не любила и отправила в деревню. А ты меня не прогонишь? Меня много, кто прогонял… — мальчик замолк, шмыгнул носом. Говорил он вполне связно, но так, словно кто — то его подгонял:
— Я мало с кем говорю, потому что все смеются надо мной. Мне сейчас страшно.
Я увидел, как ты купаться ходил, ты смелый! А рядом со мной Кир лежит, он на тебя похож, только не говорит совсем, у него бумажки есть, на которых написано, что он хочет спросить, да вот у нас же не все читать могут. Я не могу, — протарахтел быстрым шепотом и снова грустно замолк.
Вальд собрался уже спросить что-то, как Абрахам снова затараторил едва слышно:
— Мы все боимся, что они нас сожрут, все друг за друга прячутся, а ты — нет, ты странный. Кир тоже не спит давно, он тебя первый услышал. Я потом проснулся, оттого, что он дышать стал по-другому, не как во сне.
Вальд усмехнулся:
— Вот теперь даже если буду слышать и видеть, что спите, сопите, аж похрапываете — все равно подойду и попинаю, чтобы точно знать. Я думал, что один не сплю. У меня живот заболел, а потом купаться пошел. Улегся и услышал, что они шушукаются, начал слушать, а тут ты. Ты когда шептать начал, я так напугался, что чуть не подпрыгнул, а ты говоришь — смелый. Я буду звать тебя Эйбом?
Абрахам кивнул:
— А еще я проснулся оттого, что у тебя живот бурчал так, как привидение больное разговаривает — фыркнул от смеха и передал Вальду бумажку: