Через два дня, можно было снова пугаться отражения в зеркале, только в этот раз изменения принял не глаз, а правое ухо. Оно было длинное, с заострённым концом, как у эльфов, которых описывают в книгах. Но всё же другое по строению, что-то звериное и дикое проглядывалось в нём. Кожный покров молочно-белого цвета. Ушная раковина тянулась к небу и была слегка закручена. Так что найти туда вход стоило не малых усилий. В тот день снова не вышло остаться дома. Обязательно кто-нибудь не работал и пристально следил за всеми обитателями квартиры. Я надела кепку и пошла в школу. Там долго пыталась объяснить учителям, а потом ещё и сверстникам, почему я не снимаю головной убор в классе. Что ж они так придираются; сидишь, никого не трогаешь, а они так и норовят сдёрнуть с тебя эту злосчастную кепку. И показать всему миру твоё уродство. К счастью, на следующий день моё ухо стало прежним.
А теперь, стоя у стеллажей, я пытаюсь скрыть огромную лапу с длинными когтями. Интересный поворот, не так ли? В полной растерянности я обшариваю взглядом полки с книгами и натыкаюсь на твёрдый переплёт с красочным рисунком – книгу под названием «Мир между мирами». Зажав чёрный зонтик подмышкой, я беру книгу. Раскрываю её и вдруг чувствую какое-то головокружение – кажется, я вот-вот упаду в обморок. Кажется, весь мир вокруг стал бешено закручиваться в тонкую спираль. Я теряю сознание.
Придя в себя, ещё не успев открыть глаза, я ощущаю, что нахожусь уже далеко не в библиотеке. Слышится пение птиц и приятный свежий запах, а подо мной – мягкая трава.
Я открываю глаза и вижу голубое небо и воздушные полупрозрачные облака, плывущие по небосводу с такой лёгкостью и беззаботностью. Появляется приятное чувство и желание никуда не идти, а остаться здесь и наслаждаться этим ароматом природы. Но я всё же встаю с мягкой колыбели-травы и оглядываюсь по сторонам. При подъёме ощущаю тяжесть своей новой молочно-белой руки и зажатый подмышкой чёрный зонт. Передо мной ковром расстилается превосходный вид. Я словно попала в одну из своих книг. Прекрасная солнечная поляна с растущими на ней дикими цветами, где-то вдали виднеются маленькие белые домики с красными крышами. Повсюду покой и безмятежность. Лёгкий ветер, ласкающий листья и траву, поднимается от земли к небу и перегоняет спокойные облака с одного места на другое.
Стою посреди убаюкивающего покоя и посасываю серебряную цепочку, подаренную на день рождение отцом. И вдруг тишину прерывает взявшийся из неоткуда голос:
– Чего облизываешь, вкусная, что ли?
Я не могу понять, кто со мной разговаривает. Цепочка выпадает изо рта, я оглядываюсь по сторонам в поисках говорящего.
– Что смотришь? Да здесь я, здесь, – говорит цепочка и, расстегнувшись, скатывается мне в ладонь.
– Ага-а-а, – удивлённо протягиваю я и не могу поверить, что разговариваю с цепочкой.
Я тупо смотрю на неё с нескрываемым удивлением. Вижу, как ещё недавно красовавшийся замок на цепочке приобрёл очертание милой мордашки с двумя оголёнными клыками, которые бережно прикусывали себе хвост.
– Ну чего уставилась! Не сверли глазами, а то выпадут сейчас! – говорит цепочка и, свернувшись калачиком на ладони, отворачивает голову в сторону.
Я, зажмурившись, наивно надеюсь, что, открыв глаза, буду в старой библиотеке с обычной книгой мировой фантастики в руках. Но нет; открыв глаза, обнаруживаю, что стою всё там же, на беззаботной поляне, со змеёй-цепочкой на ладони. Которая, бросив в мою сторону недоверчивый взгляд, принимается ползти ко мне обратно на шею. Перед тем, как стиснуть свой хвост в своих челюстях, она сказала:
– Меня зовут Ники. Будешь плохо себя вести – укушу.
Что мне нужно было ей ответить на такой открыто поставленный передо мной факт? Я просто промолчала. В моих мыслях плавали сомнения и в то же время радость, что вот, наконец-то, мир фантастики открыл свои двери для меня. Вопрос о том, схожу ли я с ума, или это плод моего воображения, не сильно тревожил разум. Честно говоря, в нашем мире, а точнее, в нашем тухлом мире, где никогда ничего не происходит, довольно скучно и неинтересно. И я с превеликим удовольствием согласилась бы сойти с ума. Так, по крайней мере, жизнь приобрела бы своё неповторимое очарование. Но так как мир одарил меня крепкими нервами и большим желанием что-то изменить, я просто доверяю тому, что вижу.