– Мы в любом случае никуда не выберемся! – закричал кто-то. – Это пустая трата времени.
Раздался громкий свист и топот ног, затем вновь стук молотка. Лампочка телефона возле Семенова быстро замигала, и он поднял трубку, стуча молотком. Он выслушал, отдал быстрое распоряжение и повесил трубку. Больше он не стал пользоваться молотком, зато повысил голос и перешел на крик.
– Чрезвычайное происшествие!
Мгновенно настала тишина, и он кивнул|
– Ян Кулозик, вы здесь?
Ян сидел ближе к краю купола и не принимал участия в дискуссии. Погруженный в собственные думы, он едва замечал кричащих людей, не заметил и тишины; он очнулся лишь когда было произнесено его имя. Он встал. Он был высок и жилист, и мог быть худощав, если бы не твердые мускулы – результат долгих лет физического труда. На его одежде были пятна масла, да и на коже тоже, хотя он явно был не только механиком. Манера держать себя – всегда наготове, и то, как он говорил – все было так же ясно, как и позолоченная шестеренка на его воротнике.
– Происшествие на полях у Тэкенга-четыре, – сказал Семенов. – Похоже, бугор бросился на жатку и привел ее в негодность. Вас ждут на вызове.
– Подождите, подождите меня! – закричал маленький человек, пробивая дорогу в толпе и торопясь вслед за Яном. Он был настолько же нервным, насколько старым, морщинистым и лысым. Он дал тумака мужчине, который недостаточно быстро уступил ему дорогу и пинал по лодыжкам других, расталкивая их в стороны. Ян не замедлил шагов, и поэтому Чану пришлось бежать, задыхаясь, чтобы поспеть за ним. Вертолет службы технадзора стоял перед стоянкой машин, и Ян запустил турбины. Как только Чан сноровисто забрался в кабину, лопасти завертелись.
– Надо уничтожать бугры, вытаптывающие наши посевы! – хрипел он, падая в кресло рядом с Яном. Ян не ответил. Даже если бы в этом была нужда, чего на самом деле не было, уничтожать туземные виды было невозможно. Он не обращал внимания на Чана, гневно бормотавшего что-то себе под нос, и вывел дроссель на максимум. Нужно было добраться до места происшествия как можно быстрее.
Бугры могут быть опасными, если с ними неправильно обходиться. Большинство фермеров мало что о них знали, а остерегались еще меньше.
Поля плыли под ними, как волнистая, желтая с зелеными крапинками скатерть. Сбор урожая подходил к концу, поэтому кукурузные поля уже не расстилались гладко к горизонту, а были изрезаны огромными пастями уборочных машин. Только небо было неизменно – огромный котел с чем-то немыслимо-серым от горизонта к горизонту.
– Четыре года с того дня, как он в последний раз видел солнце, – подумал Ян. – Четыре бесконечных и неизменных года. Люди здесь, похоже, не замечали этого, но со временем однообразный сумрак становился невыносимым, и тогда остается лишь зеленая склянка с таблетками.
– Туда, вниз! – пронзительно закричал Чан Тэкенг, указывая крючковатым пальцем. – Вон на тот участок.
Ян не взглянул на него. Сияющий золотистый корпус жатки был под ним, полураскрытый распластавшейся массой бугра. Большой, шесть-семь тонн по меньшей мере. Обычно лишь небольшие особи проникали на ферму. Вокруг громоздились грузовики и тракторы; облако пыли показывало путь другой машины. Ян сделал круг, не обращая внимания на приказы Чана немедленно опуститься. Когда он, наконец, посадил аппарат в сотне метров от хищника, маленького человека уже начал бить озноб. Ян был совершенно равнодушен – пострадали ведь только члены семьи Тэкенг, это им нанесен ущерб.
Вокруг распластавшегося хищника собралась небольшая толпа; люди указывали друг другу и возбужденно переговаривались. У некоторых женщин были в корзинах бутылки охлажденного пива; они расставляли стаканы. Царила атмосфера праздника, желанный перерыв в монотонной скуке их жизни. Люди восхищенно следили, как молодой человек со сварочным аппаратом подносил горелку все ближе к спадающему занавесу коричневой плоти. Бугор покрылся рябью, когда его коснулось пламя; над горелой плотью поднялись сальные щупальца зловонного дыма.
– Выключи горелку и убирайся отсюда, – сказал Ян.
Человек вяло обернулся к Яну; челюсть его отвисла. Но он не выключил горелку, даже не убрал. Между линией волос на его лбу и бровями почти не было чистого пространства, и он выглядел неполноценным. Семья Тэкенг была очень маленькая и выродившаяся.
– Чан, – подозвал Ян главу семьи, и тот, сопя, рысью приблизился. – Убери эту горелку, пока не дошло до беды.
Чан взвизгнул от гнева и сопроводил эту ремарку резким пинком. Молодой человек исчез вместе с горелкой.
У Яна за поясом была пара тяжелых перчаток, и он вытащил их.
– Мне понадобится помощь, – сказал он. – Возьмите лопаты и помогите мне приподнять край этой штуки. Но не касайтесь ее снизу. Она выделяет кислоту, способную прожечь в человеке дыру.
С усилием край был приподнят, и Ян нагнулся, чтобы заглянуть снизу. Плоть была белой и твердой, влажной от кислоты… Он обнаружил одну из многих прыжковых ног, которые имели размеры и форму, грубо приближающиеся к человеческим.
На ноге был кусок плоти, и когда Ян потянул за него, нога втянулась. Но она не могла противодействовать длительному усилию, и он вытащил ее на достаточную длину, чтобы определить направление, в котором согнуто острое колено. Когда он отпустил ногу, она медленно вернулась на место.