Утром приходит Сэй, готовит завтрак, потом подтягивается Хеймитч. Интересуюсь, почему они не ходят есть к Питу, и женщина объясняет, что он встает позже из-за проблем со сном, поэтому они посетят его после меня.
Ментор предлагает мне сходить в лес. День обещает быть отличным. Говорю, что подумаю. По факту же сразу после завтрака бегу к маленькому окошку, и успеваю заметить, как делегация из моих надзирателей заходит в дом Пита. Когда они завершают свой второй по счету завтрак, Пит провожает их и даже жмет Хеймитчу руку на прощание.
Смотрю на свои руки, увенчанные сине-серыми пятнами, закрываю глаза и касаюсь губ, будто они могли сохранить на себе частичку нашего последнего поцелуя. По щеке бежит одинокая слезинка, смахиваю ее, но мысли никуда не деваются. Вспоминаю тепло его тела, бездну голубых глаз, мягкие запутанные волосы, сильные руки, которые раньше прижимали к себе и дарили покой, а иногда вызывали волнение, которое ранее мне было неизвестно.
Воспоминания даются удивительно легко, память рисует все новые и новые картинки.
Теперь остается только понять, как можно забыть все это раз и навсегда.
Комментарий к 3
Давайте наберём хотя бы 10 “жду продолжения” для выхода следующей главы, она уже в работе)
Как обычно, жду ваших мнений и эмоций!
========== 4 ==========
В таком формате проходят следующие полтора месяца. Хеймитч с Сэй навещают нас с Питом теперь дважды в день: сначала приходят ко мне, потом направляются к нему. Днем ментор проводит очень много времени с моим соседом, зачастую предлагает и мне какую-то совместную активность, но я всегда отказываюсь.
Каждый мой день теперь посвящен наблюдению за жизнью дома напротив. Как правило, я сижу на чердаке или у узкого окна в коридоре второго этажа и просто жду. Иногда мне везет, и Пит проводит какое-то время на улице или в зоне видимости, иногда же целый день ничего не происходит. Становится совсем тепло, поэтому окна наших домов практически всегда раскрыты, так что порой я даже слышу обрывки фраз Пита или интонацию их с Хеймитчем беседы. Но всегда неизменно одно — ночью он долго говорит по телефону. Иногда это продолжается часами.
Учусь не злиться, но пока ничего не выходит. Ужасно сильно колотится сердце, а все мысли только об одном: «Вот бы узнать, о чем они говорят». Однажды за завтраком я пытаюсь ненавязчиво спросить у Хеймитча, почему Пит расхаживает по своей комнате всю ночь. Хеймитч сообщает, что у парня проблемы со сном, по ночам его мучают кошмары. Очевидно, что он либо не знает про Энни, либо не хочет рассказывать об этом мне.
Говорю себе, что меня это больше не касается, но это то же самое, что убеждать себя в том, будто небо зеленое. С каждым днем я только сильнее накручиваюсь. Почему мне не удалось найти подход к Питу? Я ведь знаю его лучше, чем кто бы там ни был.
Конечно же, виню во всем себя и свой дурацкий характер. Каждая беседа с Питом с момента его возвращения была неудачной, потому что я совершенно не умею нормально общаться с людьми. С другой стороны, я была такой всегда. Мне легче делом показать свое отношение к человеку, нежели выбирать высокопарные фразочки. Но в этом случае и дела были сомнительные, если честно. Гнаться и врываться в чужой дом, а потом биться в истерике под дверью; оставить миску с бинтами на пороге и сбежать от рыдающего парня, только что пережившего приступ; наброситься с поцелуями в самый неподходящий момент.
Да уж, даже Джоанна по сравнению со мной кажется более подходящим собеседником, молчу уже про милую причудливую Энни.
Спрашиваю у Аврелия, которому звоню регулярно раз в три дня, как научиться быть адекватным человеком, но он только и делает, что убеждает меня в том, что я вполне нормальная и не должна так про себя говорить. Совершенно бесполезный врач.
Несколько раз порываюсь попросить у него номер Кресты, чтобы выяснить, с ней ли разговаривает по ночам Пит. Ведь у него и раньше было много друзей, наверняка он мог завести еще несколько в Тринадцатом или в Капитолии. Только вот всегда не хватает смелости. К тому же, моя цель в любом нашем телефонном разговоре — поскорее его закончить. Не хочу выдумывать, зачем мне могла понадобиться эта сумасшедшая.
Сегодняшняя ночь не исключение. Сейчас не меньше двух часов, а Пит увлеченно беседует по телефону, сидя на кресле у окна. Днем они с Хеймитчем чинили входную дверь, поэтому я довольно долго могла наблюдать за соседом. Выглядит он вполне здоровым, если не обращать внимания на приступы, которые случаются иногда несколько раз в час. Я уже отлично знаю все признаки и слежу за тем, как реагирует Хеймитч: он дает ему немного времени, чтобы успокоиться, прежде чем подойти и попытаться помочь. Как показал мой личный опыт, если тронуть Пита в самом начале приступа — жди беды.
Не знаю, случаются ли у него приступы в процессе разговоров по телефону, но выглядит он очень расслабленным. Злюсь, хотя это должно радовать.
Через какое-то время засыпаю на подоконнике, так и не застав конца беседы.
Кошмары не выпускают меня из своих объятий каждую ночь. Я кричу, а тело будто цепенеет, невозможно заставить себя проснуться. К моим обычным развлечениям с переродками и погибшими родными и близкими, прибавились еще и бесконечные сцены, как Пит то душит меня, то кричит, что ненавидит. Сегодня мне снится, как он с Энни в подвенечном платье печет традиционный хлеб нашего дистрикта, а потом оба новобрачных набрасываются на меня с ножами, а я будто прирастаю к полу и не могу бежать. Они кричат, что все их несчастья произошли лишь по моей вине. Просыпаюсь из-за того, что падаю со своего окна, чему даже радуюсь.
Пытаюсь перестать думать о дурацком сне, но он плотно засел в голове. Неужели это возможно? Энни до беспамятства любила Финника, она сейчас носит его ребенка, разве можно так скоро пережить потерю мужа и искать новых отношений? Я, конечно, ничего не понимаю в любви, но вот в потерях я спец. С такой утратой не справиться в одночасье. Если, конечно, не потерять голову от влюбленности…
Конечно же, снова злюсь. Злюсь на Энни, на Пита, на свой мозг, рисующий мне гадкие картинки.
Спускаюсь вниз и завариваю чай будто на автомате, поэтому пугаюсь, когда на кухню заходит Хеймитч. Смотрю на часы — еще слишком рано для завтрака.
Ментор здоровается и переминается с ноги на ногу, явно собираясь с мыслями.
— Хеймитч, выкладывай уже, — пытаюсь говорить спокойно, хотя терпение заканчивается.
— Говорил с Аврелием вчера вечером. Он предлагает попробовать возобновить наши совместные завтраки. Что думаешь?
— Тут нужно спрашивать не у меня, — пожимаю плечами и киваю на соседний дом.
— Ну, парень не в восторге, скажу честно, — он усмехается. — Повезло, что он очень послушный пациент, так что спорить не стал.
Невольно морщусь от неприятного подтекста. Если бы не приказ врача, Пит бы и дальше с радостью избегал моего общества.
— Хорошо, что Аврелию повезло хотя бы с одним пациентом, — отворачиваюсь от Хеймитча и направляюсь на второй этаж, чтобы ничем не выдать свою реакцию.
— Так ты не против? — кричит Хеймитч, когда я усаживаюсь на край кровати.
Вру, что мне совершенно все равно, и слышу, что ментор уходит.
Делаю глоток травяного чая, пытаясь осознать услышанное. Сегодня мы увидимся снова. У меня будет еще один шанс доказать, что я лучше, чем могло показаться раньше. Просто надо быть дружелюбной, общительной, открытой…
Да уж, шансов нет.
Ну, хотя бы постараюсь не язвить и не набрасываться с поцелуями. Хотя это тоже нелегко.
Лучше тогда молчать и сидеть смирно. А смотреть буду на Хеймитча или на Сэй. А если у Пита будет приступ, то убегу наверх, чтобы его не провоцировать.