М. И. Мельтюхов считает: «Поскольку ни Германия, ни СССР не рассчитывали на нападение противника летом 1941 г., значит тезис о „превентивных действиях“ не применим ни к одному из них»[993]. Со стороны Гитлера война превентивной не была. А со стороны Сталина? Ведь Гитлер объявил о планах нападения еще в «Майн Кампф».
Гитлер был уверен, что на границе «находятся все наличные русские войска»[994]. Это был важный просчет германской разведки. Но не сокрушительный удар по Германии беспокоит Гитлера, а давление Сталина с целью урвать себе еще один кусок Европы («нажим на юге и севере»[995]). Захват СССР предоставит Германии продовольственную базу Украины и облегчит положение Японии. И вообще, союз с СССР тяготил Гитлера, так как «это казалось мне разрывом со всем моим прошлым, моим мировоззрением и моими прежними обязательствами»[996]. Таким образом, решение о нападении на СССР Гитлер принял не под угрозой сокрушительного нападения Сталина, а в результате общих идеологических и стратегических соображений. Ненависть к коммунизму, жажда создать идеальные условия для главного — нанесения удара по Британии, смутные опасения советской экспансии на Запад — таковы мотивы Гитлера. И эти мотивы привели его к гораздо более серьезной ошибке, чем просчет Сталина. Потому что ошибка Гитлера была смертельной.
Глава X
Война становится мировой
Великая Отечественная война — это событие-океан. В нем есть все: героизм и трусость, умение и бездарность, деспотизм и свобода, подчинение и инициатива, организованность и стихия. Миллионы событий и ситуаций тщательно описаны, потому что за каждое уплачено жизнями. Миллионы людей были брошены в русскую рулетку, их судьба зависела от случайных обстоятельств — где прорвались танки противника, будут твои подчиненные стоять насмерть или разбегутся, решит твой начальник поберечь личный состав, или бросит солдатушек на пулеметы. Случай делил людей на живых и мертвых, но при этом судьба страны зависела от каждого. Потому что все в этой войне зависело от пространства и времени. Успеют немцы преодолеть пространство от новой границы до Москвы за время, которое отделяет конец июня от начала октября — и Советский Союз может быть поделен между Германией, Японией и их союзниками. Ф. Гальдер так описывал планы нацистов: «Северная Россия принадлежит Финляндии. Протектораты — балтийские страны, Украина, Белоруссия»[997]. Остатки — Московия в центральной России. Но дело не в формальной политической карте. Просто во всем Старом свете будут править две-три расы господ, а остальные, кто выживет, будут лишены права на развитие своей культуры и заняты рабским трудом. Как говорил Гитлер, «необычайно важно также следить за тем, чтобы какими-либо мерами не пробудить в местном населении чувство собственного достоинства»[998]. Это о тех — кто выживет. Майское совещание у Геринга пришло к выводу: «будут голодать десятки миллионов людей, если мы вывезем из страны все необходимое для нас»[999]. Вот такой «трезвый расчет». Директива экономического штаба «Ост» предписывала изъятие продовольственных излишков из оккупированных черноземных областей, что предполагало «прекращение снабжения всей лесной зоны, включая крупные индустриальные центры — Москву и Петербург… Несколько десятков миллионов человек на этой территории станут лишними и умрут или вынуждены будут переселиться в Сибирь»[1000]. Что тоже вряд ли их спасет — в Сибири нет достаточных продовольственных ресурсов для дополнительных десятков миллионов людей. Ужасы сталинского террора меркнут перед такой перспективой.
Но если что-то помешает вермахту пройти расстояние до Москвы за время до зимы — история пойдет иначе, так как Германия не готова к зимней войне. Мы знаем этот путь истории, мы критикуем его без устали, потому что мы в нем живем. Мы родились в несовершенном мире, и нам крупно повезло. Потому что «совершенный» мир, придуманный Гитлером, не справился с пространством Советского Союза до зимы 1941 г. И каждый, кто ценой своей жизни задержал продвижение вермахта хотя бы на минуту, был в этой трагедии героем первого плана.
Каждый из этих героев достоин книги, и многие из этих книг уже написаны. Такая многоплановая трагедия с трудом поддается обобщению. Если взглянуть на ход войны с высоты географической карты, она очень проста. Синие стрелы разрезают ткань советского фронта и тянутся к Москве, Ленинграду и Киеву. Укрепрайоны обойдены. Маленькие стрелки советских контрударов — как бесполезные уколы.