Для Глазенберга это был редкий момент уязвимости. Компания находилась под давлением, и ему нужно было попросить своих лейтенантов о поддержке. Если бы кто-то из них использовал этот момент как возможность для переговоров, Глазенберг был бы бессилен сопротивляться. Динамика власти изменилась, и атмосфера внутри компании стала более жесткой. Там, где раньше трейдеры Glencore были братской компанией, обменивались шалостями и наказывали за командировки, теперь они стали более подозрительными, более безжалостными, более агрессивными. Опыт борьбы за выживание Glencore во время финансового кризиса привел Глазенберга к еще большей уверенности в том, что ему необходимо устранить риск массового ухода партнеров и решить проблемы, сдерживающие рост компании.
Это позволило Glencore твердо встать на путь IPO. Вскоре Глазенберг и его трейдеры стали предлагать свои услуги крупнейшим мировым суверенным фондам и другим управляющим денежными средствами. В декабре 2009 года компания привлекла 2,2 миллиарда долларов от группы этих инвесторов в виде долговых обязательств, которые при определенных обстоятельствах могли быть конвертированы в акции Glencore. Впервые с момента инвестиций Roche в 1994 году инвестор, не являющийся членом торговой компании, оценил Glencore в 35 миллиардов долларов.
Глазенберг продолжал настаивать на слиянии Glencore и Xstrata. Но двое мужчин все еще не могли договориться, как оценить стоимость Glencore. И вот, примерно в мае 2010 года, небольшая команда штатных финансистов, юристов и бухгалтеров Glencore начала всерьез готовиться к IPO. Торговый дом неумолимо двигался к жизни в качестве публичной компании.
Одной из главных задач Глазенберга был поиск новых директоров, которые войдут в совет директоров Glencore. До сих пор совет директоров компании состоял из самого Глазенберга и нескольких инсайдеров. Его роль была в основном церемониальной: ежегодное утверждение результатов деятельности компании и подписание нескольких ключевых решений. Заседания совета директоров обычно длились около 10 минут.
Глазенберг, возможно, и был бы доволен таким положением вещей, но чтобы убедить лондонских управляющих инвестировать в Glencore, он знал, что ему нужен совет директоров, который выглядел бы более надежным. Он начал обзванивать своих знакомых в мире сырьевых товаров и финансов и подписал несколько новых директоров. Но Глазенбергу все еще нужен был председатель. Стротхотте был слишком связан с историей компании, чтобы оставаться на своем посту. Glencore начала составлять список потенциальных кандидатов.
К началу апреля 2011 года, когда IPO было готово, ведущим кандидатом стал Джон Браун, бывший исполнительный директор BP. За день до того, как Glencore планировала сделать официальное объявление о проведении IPO - этот этап ритуала сродни рассылке приглашений на свадьбу, - Глазенберг и несколько его лучших лейтенантов отправились в дом Брауна в Челси, чтобы получше узнать своего нового председателя совета директоров.
Браун, невысокий человек с молниеносным умом и властными манерами, путем ряда сделок превратил BP в одну из ведущих нефтяных компаний мира. К тому времени, когда к нему обратился Глазенберг, Брауну уже почти нечего было доказывать. Он превратил болезненный личный скандал - когда его разоблачил бывший бойфренд, а затем ему пришлось уйти из BP после того, как он солгал об этом в суде, - в платформу для отстаивания разнообразия на рабочем месте. Он был членом Палаты лордов и председателем попечительского совета художественных галерей Тейт.
Браун собрал трейдеров Glencore в библиотеке своего роскошного дома, где они сидели на стульях, обитых венецианским шелковым бархатом, в окружении коллекции редких книг и антиквариата Брауна. Во времена работы в BP Брауна прозвали "Королем Солнца нефтяной промышленности". Теперь он держал суд в окружении людей, которые скоро станут миллиардерами, на фоне потолка, оклеенного сусальным золотом.
Браун начал задавать вопросы о компании, которую ему предстояло возглавить. Вскоре стало ясно, что он заставляет трейдеров Glencore чувствовать себя неловко. Разные люди, присутствовавшие на этой встрече, по-разному рассказывают о том, что пошло не так. Трейдеры Glencore, которые с момента выкупа у Марка Рича были хозяевами своей судьбы и ни перед кем не отчитывались, были оскорблены властным стилем Брауна. Они ушли, бормоча о высокомерии бывшего босса BP и беспокоясь, что он хочет сам управлять их компанией.