— До вторника, — долетел до Эдриана с улицы мягкий голос.
Эд непроизвольно сделал шаг к распахнутой двери.
— Пока, Алексис. Будь осторожна, — бросила на прощанье шатенка, прежде чем бойфренд потянул ее вниз по улице.
И та самая блондинка осталась одна. Именно это стало третьим пунктом мысленного списка Эдриана. Девушка с длинными светлыми волосами, которую он чуть не сбил в дверях клуба, и которая так заметно его избегала, каждую ночь с четверга по пятницу оставалась на тротуаре одна. Ее никто не встречал, она не уезжала с подружками, не шла с ними на остановку. Она была одна, ночью, в районе, который не так давно считался дном Лондона. И этот факт беспокоил Эда.
Девушка спрятала руки в карманы кожаной куртки, запрокинула голову вверх и замерла, глядя в небо и не зная, что за нею наблюдают. Постояв так какое-то время, она вдруг вздрогнула, быстро и с опаской посмотрела по сторонам, и стремительным шагом пошла по мокрой улице, постепенно исчезая из виду.
Теперь Эдриан знал ее имя. Пожалуй, можно прибавить четвертый пункт к «списку важных пунктов».
Ее зовут Алексис.
ГЛАВА 5
Картинка за окном была размыта, как в тех случаях, когда надеваешь на глаза чужие очки. Лекс в вельветовых спортивных штанах, футболке и с волосами, собранные в толстый узел на макушке, стояла на кухне и готовила завтрак. Дождь бил в оконное стекло и по металлическому отливу, создавая такой шум, будто где-то поблизости пролетает самолет. Алексис не любила просыпаться так рано в свой выходной, но этот шум ворвался в сон и заставил подняться с кровати. Лиам еще спал. В последние несколько дней он ходил сам не свой, почти не обращал внимания на Лекси и не разговаривал с нею. По всему можно было предположить, что его снова уволили. И это предположение подкреплялось тем, что сегодня понедельник, а Лиам никуда не ушел. Очень неприятный факт. Казалось, все только начало налаживаться и вот. Случилось.
У них бывали разные периоды, черная и белая полосы сменяли друг друга. А иногда бывало, что они останавливались на черной и начинали идти вдоль. Отношение Лиама менялось соответственно. Человек творчества, человек искусства, он никогда не был постоянным. И когда-то это нравилось Алексис. Она влюбилась в его порывистость и дикость.
Вскипел чайник. Алексис заварила кофе, чтобы посидеть несколько минут наедине с собой, но откуда-то из глубины квартирки послышались звуки. Лекс отставила чашку на стол, поправила футболку, заправила за ухо выбившийся из узла локон и снова принялась нарезать салат. Когда на кухню вошел мрачный темноволосый мужчина, она обернулась и попыталась вложить в свою улыбку массу жизнерадостности, которой, к сожалению, не ощущала. Лиам никак не отреагировал, у Алексис засосало под ложечкой.
— Тебе в яичнице желток запекать или не нужно? — как ни в чем ни бывало спросила Лекси, отворачиваясь к плите.
— Мне все равно.
— А джем к тостам малиновый или черничный?
— Я сказал, мне все равно, Лекс, — рявкнул Лиам, усаживаясь на один из двух имеющихся стульев.
Алексис больше ничего не сказала, заставляя себя дышать глубоко и размеренно. Открыв холодильник, она на несколько секунд застыла, глядя на почти пустые полки. Достала последние два яйца и две банки, джема в обоих было немного, на самом дне. Определенно, черная полоса. А белая длилась совсем чуть-чуть, Алексис даже не успела расслабиться.
— Куда делся третий стул? — спросила Лекс, разбивая яйца в сковороду.
Лиам у нее за спиной как-то виновато кашлянул.
— Я его сломал.
— Супер.
Четвертого стула из комплекта не стало еще раньше. В порыве ярости Лиам вышвырнул его в окно. Кажется, тогда его тоже уволили. Или отказались заплатить за картину? Этого Алексис не помнила, однако в памяти хорошо отложилось то, как она уговаривала соседей не вызывать полицию.
Яйца затрещали на сковороде. Лекс накрыла ее крышкой и принялась закладывать батон в тостер.
— Что на этот раз?
Молчание. Повторять свой вопрос не хотелось, была большая вероятность снова услышать грубость. Но узнать все как есть было необходимо.
— Лиам? — позвала Алексис, оборачиваясь и опираясь о рабочую кухонную поверхность.
Он сидел ссутулившись, сосредоточенно ковыряя присохшую краску на большом пальце.
— Я нагрубил какой-то старухе, — наконец послышался ответ.
— Ясно.
Алексис снова отвернулась к плите. Лиам работал мерчендайзером. Проще говоря, выкладывал товар на полках супермаркета и приклеивал ценники. Это была пятая работа за год, и вот, ее не стало.