Теоретически все получалось неплохо. Но многое зависело от того, как рано их хватятся и начнут искать. Нервно поглядывая на таймер Максим ждал возвращение жены. На улице начался сильный дождь, и он думал, как убедить ее не откладывать прогулку. Когда открылась дверь, он шагнул навстречу, но вместо Рады увидел входящего Хорька. В голове промелькнуло:
« Возможно, планы придется менять!»
Внутренне собравшись, Максим приготовился к разговору.
«Для начала поговорим, а дальше уж, как пойдет…»
– Тесновато тут у тебя! – оглядывая комнату, произнес Хорек. Потом, бросил взгляд на лежавшее на кровати платье и поинтересовался – В город, что ли, собрались? Куда же в такую погоду? Хлещет как из ведра. Массаракша!
Выругался он смачно, будто ротмистр Чачу перед строем гвардейцев. Услышать такое из уст начбеза Максим ожидал меньше всего. В тот момент он, кажется, выдал себя взглядом. А Хорек, спросил еще что-то по хонтийски, и перешел на государственный язык континентальной империи, вставляя иногда словечки из какого-то диалекта.
Глава 9
Мир окончательно вывернулся наизнанку. Пока земляне деградировали, на Саракше, видимо, разрешили свои межгосударственные и классовые проблемы. Цивилизация сделала мощный технический рывок, и теперь ее представители прилетели, помочь своим братьям по разуму.
Накрывшая с головой волна эмоций, походила на то, что Максиму не так давно уже испытал. Тогда, по мановению волшебной палочки злой гений и грозный противник вдруг обратился в сотрудника Галактической безопасности Земли. Теперь, вроде бы, история повторялась. Но что-то настораживало…
Пока шлоскапитан военно-космических сил ден Тиму, говорил на языке своей планеты, Максим изображал непонимание и растерянность. И он действительно был растерян и плохо понимал, что происходит! Но дальше саракшец перешел на русский. Еще раз представившись, он сообщил, что послан его высочайшим величеством Императором Тысячи Островов, дабы вычистить гниль и принести счастливую жизнь обитателям этой планеты. Перечисление титулов, и сам тон еще больше заставили насторожиться. Максим постарался изобразить изумление. Однако, вера в благую миссию пришельцев быстро исчезала. Окончательно она развеялось, когда Коготь втолкнул в дверь закованную в наручники Раду. Нового охранника все сразу записали в родственники начбеза. И теперь стало понятно, откуда такое «родственное» сходство.
Одной рукой Коготь держал плечо Рады, другой у ее виска хлопушник. Оценив расстояние, Максим понял, что может на долю секунды не успеть. Перехватив его взгляд, Тиму приказал стать лицом к стене. Еще раз, оценив расстояние, Максим вынужден был подчиниться. Руки за его спиной замкнули наручники, а шлоскапитан обратился к Раде:
– Ну что, может, теперь что-нибудь расскажешь?
В ответ Рада на родном языке назвала его островным выродком. В голосе пульсировала впитанная с детства ненависть жителей континента к островитянам.
– Побереги жабры, шлюха контишная, – с еще большей ненавистью процедил Тиму, и уже по-русски обратился к Максиму:
– А может, ты, расскажешь, как она здесь оказалась?
– Да я и звездолет, могу показать, если вы нас потом отпустите, – предложил Максим.
– Слово имперского капитана! – пообещал Тиму.
Пройденная на Саракше школа позволила принять решение почти мгновенно. Додумывать пришлось уже по ходу действия. Пока шли к гаражам, Максим пытался просчитать, почему пришелец видит в нем землянина, а Раду безошибочно определяет, как жительницу своей планеты. Все стало понятно, когда вспомнил про обследование. Все, поступающие в штат прислуги, обязаны были пройти медицинскую комиссию. Максим еще тогда опасался, что врачи, как минимум, удивятся, обнаружив у Рады незнакомую группу крови. Отсутствие вопросов объяснил формальным подходом и распространенной здесь привычкой, ни во что глубоко не вникать. Но, видимо, начбез данные обследования просмотрел и выводы сделал.
Все, кого встречали на пути, испуганно отводили взгляд. Случинскому, наверняка, сразу при возвращении донесут, что горничную госпожи и телохранителя наследницы куда-то уводили в наручниках. Но начбеза такая перспектива, похоже, не смущала. И это было уже совсем плохо!