МАРИНА И СЕРГЕЙ ДЯЧЕНКО
МИР НАИЗНАНКУ
ПИСАТЕЛЬ
Клавдия Васильевна вызвала меня к себе в кабинет и спросила очень грозно:
— Это что такое?
Перед ней на столе лежала моя тетрадка по русскому языку. Она давно закончилась, и на последней странице я немножко написал от себя. Всего несколько строчек.
— Это что такое, я тебя спрашиваю?!
— Тетрадка, — сказал я и покраснел.
— Вижу! А в тетрадке что?
И она открыла последнюю страницу:
— «Однажды утром капитан Железный Глаз вышел на палубу своего космического крейсера…» Что это? Где ты это прочитал?
— Нигде, — признался я, потому что выкрутиться никак не получалось. — Я это сам придумал.
— Сам?! Придумал и написал?
По ее голосу я понял, что случилось что-то совсем ужасное.
— Ну! Отвечай!
— Я больше не буду, — сказал я и всхлипнул.
— Ты что, писатель? А?
— Нет.
— Может, у тебя есть талант? Говори!
— Нет…
— Может, твоя фамилия Полимеров?!
— Нет…
— Так почему ты позволяешь себе писать в тетради то, что сам придумал?!
Я молчал, потому что отвечать было нечего. Это Ленка-ябеда, наверное, вытащила у меня из парты тетрадку и отнесла Клавдии Васильевне. Она слышала, как я шепотом читал свое сочинение Борьке.
— Я больше не буду…
— Если еще хоть раз тебя на этом поймают, — сказала Клавдия Васильевна, — можешь прямиком собираться в спецшколу! А это я забираю и в четверти по русскому ставлю двойку. Иди и хорошенько подумай над своим поведением!
Я вышел в коридор и стал думать.
Через неделю должна выйти новая книжка Виталия Полимерова. Очень долго ждать. Писатель не может сочинять больше двенадцати книжек в год, потому что писательское творчество — очень медленный и важный процесс. Поэтому мы получаем только по книжке раз в месяц. И нам еще везет, что Виталий Полимеров наш соотечественник. А в других странах, где нет Писателя, еще приходится ждать перевода на иностранный язык.
На каждой улице висит плакат с названием новой книжки Полимерова. Но и так всем известно, что новая книжка будет называться «Разрывающий гром». Уже по всей стране работают типографии, и миллиарды книг будут напечатаны точно в срок, и их завезут во все книжные магазины, где стоят на всех полках допечатки прежних книг Полимерова. Но это будет только через неделю.
Чтобы хоть как-то скрасить ожидание, я решил сам придумывать приключения полюбившихся героев. Например, капитана Железный Глаз. А из-за проклятой Ленки Клавдия Васильевна меня засекла.
Я грустно взял портфель и пошел домой. Мама огорчится, узнав, что у меня двойка по русскому. А еще больше она огорчится, узнав, что Клавдия Васильевна забрала тетрадку с моим сочинением.
Я сам видел позавчера, как мама, от всех спрятавшись, потихоньку читала телефонную книгу. Мы все очень любим читать. Двести тридцать шесть книг Полимерова, составляющие нашу домашнюю библиотеку, зачитаны до дыр и выучены почти наизусть.
Жалко, что я не Писатель и у меня нет Таланта. Писатель во всем мире может быть только один. Его читают Все на Свете, и еще у него Слава и Огромные Тиражи.
Папа однажды сказал в сердцах, что весь наш мир похож на чью-то выдумку. Такого, конечно, быть не может. Выдуманные миры существуют только в книжках.
Но будь я писатель Полимеров с Талантом — я бы, конечно, устроил наш мир именно так.
МИР НАИЗНАНКУ
Девятнадцатого мая поздним вечером Лиза вышла из кинотеатра под уличную арку, соединяющую два переулка, темный и освещенный. Влюбленная парочка — единственные зрители, досидевшие вместе с Лизой до конца сеанса, — повернула налево, обозначая свой путь в темноте воркованием и звуками поцелуев. Лиза двинулась направо.
Большие каштаны обступили фонарь: растопырив листья, воинственно вскинув белые свечки, они обворовывали прохожих, оставляя им вместо света паутину теней. Вечер был душный и даже жаркий. В отдалении грохотало — на город шла гроза. Лиза нащупала в сумке ручку автоматического зонтика; зонта, которому через несколько минут суждено было изменить ее жизнь.
Она шагала вверх по переулку, не пустому даже ночью. Прокатили парень и девушка на роликах, прошел, тяжело топая, милицейский патруль. Если бы Лизу спросили сейчас, о чем был фильм, на который она убила сегодняшний вечер, — не вспомнила бы даже за вознаграждение.
Она ходила в кино не затем, чтобы развлекаться или приобщаться к искусству. Она забивала время дешевыми зрелищами, как забивают голодный желудок недоваренной крупой.