Дверь, скрипнув, приоткрылась, и в комнату заглянул эльф. Я поморщилась, по телу пробежала холодная волна. У меня, как и у всех женщин моего рода на дроу одна реакция - презрение. И проявляется она не только эмоционально, но и физически. Меня буквально в дрожь бросает при его приближении, и чтобы там Мила не говорила, ни о каком сексуальном влечении тут речи и быть не может. Все дело в истории наших родов и отношении к таким затасканному слову, как "выбор".
- Девушки, вас Нина Верей просила пригласить.
Мила удивленно посмотрела на меня, я лишь пожала плечами. Зеркало молчало, а эльф вполне мог солгать. Я достала из кармана зеркальце и мысленно представила себе лицо однокашницы.
- Да! - зеркало аж завибрировало, так она громко ответила.
- Нина, вы где?!
- Мы? Где мы? А я не знаю! - она ревела, слезы капали на зеркальную поверхность, что, вместе с ее трясучкой, никак не могло улучшить качество передаваемого изображения.
Я подхватила Милу под руку, и, помахав дежурным на прощание, направилась в коридор. Дроу, не обращая на мои уничижительные взгляды внимания, направился вслед за нами. Пока мы шли, Нина смогла немного успокоиться и более-менее последовательно рассказать, что случилось. Пришлось с ней прощаться и срочно перезванивать Димке. Ответила эта скотина неблагодарная только со второго раза, только на этот раз отражения вообще не появилось, все заливала вода. Отплевываясь и откашливаясь, он сообщил, что у него тут происходит незапланированный урок по контролю Дара, что он жив и даже почти здоров, а мы ему мешаем. Я, едва не разбив, захлопнула зеркальце и, повернувшись к Миле, возмущенно спросила:
- Какого хрена здесь вообще происходит?!
- Я бы тоже хотел это знать, - влез не в свое дело эльф.
Я фыркнула, схватила Милу за руку и потащила к Нине. Во всем этом нужно срочно разобраться!
Глава девятая
Высший свет Мира.
- В нулевой момент времени Вселенная возникла из сингулярности. В течение первой миллионной доли секунды, когда температура значительно превышала 1012К, а плотность была немыслимо велика, должны были неимоверно быстро сменять друг друга экзотические взаимодействия. Мы можем лишь размышлять над тем, каковы были те первые мгновения; например, возможно, что четыре фундаментальные силы природы были вначале слиты воедино. Однако есть основания полагать, что к концу первой миллионной доли секунды уже существовал первичный "бульон" богатых энергией частиц излучения - фотонов - и частиц вещества. Эта самовзаимодействующая масса находилась в состоянии так называемого теплового равновесия...
- Рад, тебе не кажется, что сейчас не время и не место говорить об этом? - шепотом, чтобы не слышала Маргарита Афанасьевна, старушка лет пятидесяти, наша учительница физики, произнес я.
- А когда еще? - возмущенно прошептала девушка. - Все остальное время ты пропадаешь у Змея.
- Только вчерашний вечер!
- Все воскресенье и пол понедельника.
- Вот уж не думал, что ты такая любопытная...
- Какая есть! - она весьма выразительно развела руками.
Я вздохнул и воздел очи горе. За что, господи?! Со мной итак Горыныч оттягивается по полной, издевается, как может. Нет, я понимаю, что он делает это мне во благо, но после двух дней, проведенных в его пещере, сомнений в этом у меня остается все меньше и меньше и все чаще вспоминается прошедшее лето и медитации Сира. Не думайте, что я по ним скучаю, нет, просто до кровати добираюсь в таком же состоянии, как и в те дни, хорошо хоть до обмороков пока дело не дошло. А девчонки пристали, как тот самый лист к одному месту: чему он тебя учит, да чему? А ничему! Он рассказывает старинные истории, лежа все в том же озере и наблюдая за тем, как я вишу (висю?) в воздухе, до полетов мне еще далеко, а это чудище-юдище утверждает, что раз во мне уживаются эти две элементали, то начинать надо именно с воздуха. Мол, огонь опаснее и сложней по своей структуре. Так что рассказывать пока нечего, но они не верят, Нина единственная, кто не проявляет любопытства. Меня же в основном интересует вопрос, что будет, когда Кощей узнает о нашей с ней вылазке. О том, что он узнает, сомнений у меня, как раз и не было, дракон сразу предупредил, что поговорит с ним на тему переезда.
- Слишком часто стали ко мне заглядывать незваные гости.
О нашем посещении его пещеры, по сути, знают уже все, и ученики, и учителя, Митька успокаивает нас тем, что Кощей узнает обо всем всегда последний. Мол, пока ему об этом не лично не сообщат, он и не узнает. Мдя-а, что-то плохо верится, и мне, и Нине. Хотя, ее это волнует меньше всего, как я понял, то, ради чего она все это затевала, не оправдало ее ожиданий. Девчонки ее потом полдня успокаивали, но, видимо, не справились с этой задачей. Хотя они радуются уже тому, что она не ревет.
- Агинский, Радмила, чем вы там занимаетесь? - и почему все учителя задают одни и те же вопросы? Даже интонации одинаковые. В такие моменты я готов согласиться с Егором, с самого первого класса твердо верящего в то, что все преподаватели вышли из одного инкубатора.
- Вас слушаем, - с готовностью ответила Рада.
- Тогда повторите, что я только что сказала, - пока я лихорадочно пытался вспомнить хоть что-то из данной темы (мы ее еще в школе проходили, правда, не так подробно), моя соседка по парте встала и, четко выделяя каждое слово, произнесла: - Когда возраст Вселенной достиг одной сотой доли секунды, ее температура упала примерно до 1011К, став ниже порогового значения, при котором могут рождаться протоны и нейтроны...
В этот момент ударил колокол, послужив моим спасением, потому как, судя по глазам Маргариты Афанасьевны, в том, что Рада ответит, она не сомневалась, а вот меня ждал настоящий допрос. Но с миром она меня не собиралась отпускать, задав реферат в тридцать страниц на данную тему. За это я сказал большое "спасибо" Радмиле, заявив, что ей придется мне помогать.
- Если расскажешь, чем ты занимаешься у Горыныча.
- Шантажистка! - сердито сплюнул я, запихнул учебник в сумку и отправился на урок к Градимиру Максимовичу, нашему математику.
Димка ушел, а я отправилась в столовую. До обеда еще далеко, но для второго завтрака самое время, правда, девчонки разбежались кто куда. К Оксане приехала мама, у Милы было назначено свидание с очередным старшекурсником, а Нина просто отмахнулась. Она до сих пор хандрит, и я ее понимаю. Того парня, который пытался ее изнасиловать, я знала. Редкая скотина, надо сказать, и я была искренне рада, когда узнала о том, что он переезжает, хотя почти с ним и не общалась. Моя семья редко выходит в свет, живем мы замкнуто, так что, несмотря на то, что у нас с Оксаной и Ниной почти одинаковое положение в свете, я почти не знаю тех, с кем они общались чуть не ежедневно. Даже не была на ежегодном бале цветов, на котором семнадцатилетних девушек впервые официально предстают перед высшим светом Мира. Странная группа у нас все-таки подобралась, обычно большая часть группы знают друг друга, потому как Мир тесен и подвержен кастовым предрассудкам. Несмотря на то, что отбор происходит магическим путем и ничем нельзя на него повлиять, группа собирается из людей похожих друг на друга, и, как бы нам этого не хотелось, отбор происходит не по внутренним качествам каждого из них, а, так сказать, по тому, к какой "касте" он принадлежит. В нашей группе этим требованиям отвечают Оксана, Орлов, Нина и я. Возможно, еще Лик (куда еще назначить эльфа, как не к представителям так называемой аристократии?), и, с большой натяжкой, Димка и Митька, но уж никак не Андрей, Кузнецов Лешка, Марк (он же Марков Коля) и остальные. К чему это я? Да так, просто к слову пришлось.
Я купила несколько булок (конечно, Димкин Кузя готовит их намного лучше, но, пока у него живет этот кот, домовой отказывается даже вылезать из-за шкафа), свежевыжатый сок и стаканчик мороженного. Его я обожаю больше жизни, могу съесть целый килограмм за раз, но приходится себя сдерживать, надоело по несколько раз в год валяться в кровати с ангиной. Однако, спокойно перекусить мне не дали. Он отодвинул стул и сел напротив меня, игнорируя мои полные возмущения взгляды. А когда я, схватив поднос, попыталась пересесть за другой столик, он нагло последовал за мной. И так несколько раз! Те немногие из учеников, которые решили во время перемены перекусить, забыли о своей еде и с интересом наблюдали за нашими передвижениями по залу. Когда же я, устав от этих догонялок, решила, что лучше дождаться обеда, чем есть, и портить себе настроение, решила уйти, он схватил меня за руку и заставил сесть на место.