Вайль, в отличие от двух начальников, не спорил и не сопротивлялся. Он только коротко кивнул, спокойно глядя на будущих коллег. Уже не в первый раз он сталкивался с теми, кто знал его раньше, накрепко запомнил все выходки и не испытывал добрых чувств. Упругая стена недоброжелательности отделяла его от бывших случайных знакомых, от тех, с кем он дрался, но Вайль хорошо усвоил один урок: изменить впечатление о себе можно. Не стоит только ждать, что это произойдет сразу, что все примут тебя с распростертыми объятиями. Даже предвзятость можно преодолеть, не нужно только торопиться. Он и не собирался торопиться, как не собирался реагировать на косые взгляды новоиспеченных коллег.
Коллеги же, судя по всему, собрались испытывать его терпение по полной программе. Для начала ему всучили карту и целый ворох бумаг, потребовав отметить на карте все, что содержится в записках, заметках на полях и других источниках, накопившихся за последние полтора дня. Осознав объем работы, Вайль немножко огорчился. Углубившись в работу, он огорчился заметно сильнее: большинство сведений были противоречивыми, и он не представлял, какую часть из них нужно отбраковать, по каким критериям.
— Работай, работай, — ответил ему на многочисленные вопросы парень из Квартала и улыбнулся.
К вечеру Вайль перестал задавать вопросы — все равно на них никто не отвечал, и по большей части не из вредности, а просто потому, что оба разведчика занялись своим делом лишь несколькими часами раньше: тот, кто спихнул им наследство в виде горы разрозненных бумаг, умотал на другой конец завесы и возвращаться не собирался. Сами они не знали, что делать и с чего начать. Обоих впопыхах запрягли заниматься вроде бы нужным и важным делом, не слишком интересуясь, разбираются ли они в нем.
Они не разбирались. Один из парней то и дело стонал, что лучше бы вышел в Город, сам посмотрел, что к чему и вернулся с толковыми сведениями, другой просто молча пялился на карту и выхватывал из растрепанной стопки листы, смотрел на них, вздыхал и откладывал в другую стопку. Перебор бумажек не помогал ему увидеть даже часть картины, понять, что происходит снаружи и что нужно делать.
Ровно в тот момент, когда все трое выхлебали четвертый термос кофе и поняли, что дело их глубоко бессмысленно, что пора идти гладить шнурки и точить боевые зубочистки, а еще лучше повеситься прямо над рабочими столами, дабы смыть позор, в комнату зашел некто четвертый. Вайль покосился на «начальство», уныло развалившееся в креслах и предающееся самобичеванию, потом на гостя — невысокого, раскосого и очень сердитого. Начальники вошедшего, судя по всему, знали.
— Где карта? — вопросил темноволосый гость. — Мне нужна новая карта, я же просил!
— В гнезде! — ответствовали начальники хором, не поднимаясь из кресел. — Ты нам что дал? Кучу какого-то хлама. Мы ее еще не разобрали.
Темноволосый, болезненно морщась, потер скулу, потом облизнул губы.
— Я бы оценил шутку, если бы мне не нужна была карта, — тихо сказал он.
— А нам нужны разведчики, не меньше пятнадцати. Отчеты командиров отрядов, каждого. И все это — чем раньше, тем лучше, — сказал Вайль.
И начальники, и пришедший задумчиво уставились на него. Повисла задумчивая тишина, в которой отлично было слышно, как в дальнем углу кабинета мелкая мушка бьется о стекло. Раскосый стрельнул глазами в сторону мухи, и жужжание прекратилось.
— Если вам все это нужно, то почему я слышу об этом только сейчас? — еще тише, хриплым и явно усталым голосом спросил гость. — Ребята, вы потратили половину дня. Даром, как я понимаю. Пожалуйста, к полуночи сделайте то, о чем я вас попросил.
— А кто это был? — спросил Вайль после того, как нежданный визитер тихо прикрыл за собой дверь.
— Наше главное начальство, — уныло сказал Марк, левый полуначальник. — Собачий хвост, ну мы и облажались. Действительно, чего сидим-то? Эй, гладиатор, дуй вниз, разбирайся с разведчиками и отчетами.
— Я не гладиатор, — сказал Вайль. — У меня есть имя.
— Хорошо, хорошо, у тебя есть имя, мы его знаем, мы будем тебя называть по имени, только, пожалуйста, иди вниз и начинай работать! — встал из кресла правый полуначальник, откликавшийся на прозвище Шмель. — Второго такого позорища я не вынесу...
Вайль посмеялся, спускаясь по лестнице. Пинок, полученный от главного начальства, послужил на пользу: младшее начальство выпало из апатии, перестало издеваться и соизволило начать думать головами. До этого головы использовались только по прямому назначению, то есть, для поглощения кофе. Теперь все будет хорошо, главное, разобраться, где искать тех самых разведчиков, командиров и как заставить их сообщать информацию разведке.
Все оказалось намного легче и проще, чем показалось в первый момент. Первые десять минут Вайль потратил на то, чтобы выпить чашку чая и закусить бутербродом. Пока он жевал, в эту же комнатушку на первом этаже спустился Лаан, и был немедленно подвергнут допросу на все интересующие Вайля темы. К концу разговора новоиспеченный разведчик уже знал, что и как будет делать, где найти нужные персоны, как заставить их выполнить поручения...
— Ты неплохо начал, — похвалил его под конец Смотритель.
— Начал я как раз плохо, — покачал головой Вайль. — Мы полдня не знали, что и как делать. Только сейчас дошло.
— До кого дошло? — как бы невзначай спросил Лаан.
— До меня.
— Хорошо, — кивнул Смотритель. — Работай.
Рэни ходила по коридору от стены к стене — три шага, еще половинка, разворот и обратно — так удобнее было думать. Еще днем пролетавший по тому же коридору Хайо сгреб ее за плечо, развернул к себе, внимательно посмотрел в лицо, после чего изрек: «Ты — начальник снабжения. Поняла? Отлично!» и умчался куда-то вниз. Изумленная девушка прислонилась к стенке, чувствуя голыми плечами все шероховатости на краске, посмотрела ему вслед и глубоко задумалась.
Нужно было что-то делать. Либо догнать Хайо и категорически отказаться (это возможным не представлялось), либо приниматься за работу. Это тоже реальным не казалось.
«Хорошо, снабжение — это значит, обеспечивать всем необходимым. Ну и что у нас является необходимым? — рассуждала Рэни чуть позже, сидя на крыльце. Мимо пробегали в обе стороны люди и тенники, все были чем-то заняты, и только девушка не представляла, как ей включиться в эту бурную деятельность. — Отрядам, наверное, нужно оружие. И всякие там боеприпасы. Хорошо, а сколько им надо? И где их берут? Еще продукты, одежда, то есть, обмундирование, медикаменты, всякая ерунда — бумага там... И, опять же, сколько этого нужно?».
Самым трудным было — начать спрашивать. Приходилось говорить слишком со многими, и добрая половина не слишком-то охотно отвечала на вопросы, что же касается злой половины, так они и вовсе сбегали, сообщив перед тем, что жутко заняты и подумают когда-нибудь потом. Через час Рэни обозлилась и начала разводить террор. Теперь от нее никто не пытался отделаться побыстрее, все чинно отвечали на вопросы и даже помогали разобраться в том, что является самым необходимым, а с чем можно потерпеть.
Еще через несколько часов у нее уже был целый отряд помощников, добровольных и не очень. Любого сидевшего без дела Рэни брала за руку или за шкирку, уводила за собой, вручала список и говорила «а вот сделай-ка, милый друг, то и это... да-да, ровно сейчас, не потом. Я жду...». Два складских помещения понемногу заполнялись предметами первой необходимости.
Когда пятый по счету посланец обратился к Рэни с вопросом «а есть ли у нас?..» и она смогла ответить ему «да, есть!», она поняла, что дела ее не так уж и плохи. Ее уже не волновало, что она почти никого не знает, что теоретически ей могут отказать в просьбе... ее уже мало что волновало, кроме работы; и работа эта ей нравилась. Хайо не ошибся. После первых мучительных часов все пошло так, что девушка гордилась собой и результатами своего руководства.
Разобравшись с основной массой дел, она поняла, что проголодалась. Можно было перекусить прямо на месте, она уже не задумывалась о том, как сотворить для себя тарелку с любой едой или горсть карамели, но внизу, в импровизированной столовой, было гораздо интереснее. Там постоянно собирались веселые компании, рассказывали байки и анекдоты, сообщали кое-какие новости.