Они шли не меньше часа. Светильник Сотэра потух, так что он собрался зажечь магический огонёк.
— Не сметь! — запретила Киния. — Без колдовства здесь.
Наконец группа вышла к тупику.
— Мы столько шли в никуда? — вырвалось у Сотэра.
Уна пролетела сквозь стену, но через полминуты вернулась.
— Кажется, угроз нет, госпожа, — сказала призрак.
— С трудом верится, — покачала головой Киния. — Если они до сих пор не знают, где именно проходит тоннель, то наверняка прочёсывают округу в поисках запасного выхода.
Киния с недоверием посмотрела на призрака. «А ну как тоже в сговоре с Онгхусом? — подумалось вампирше. — И снаружи меня поджидает отряд рыцарей и личей… Но сидеть здесь дальше тоже не вариант. Надо выходить. И быть настороже».
— Атти, Сотэр, Вистра. Сейчас окажемся на поверхности. Будьте готовые сражаться. И если дойдёт до боя, то разите врага насмерть.
— Кто этот враг, госпожа? — взволновался Атти.
— Им может оказаться кто угодно…
Сотэр достал меч из ножен. Про себя Киния похвалила юношу за то, что предусмотрительно прихватил оружие, когда покинул жилую комнату. Вампирша замешкалась, размышляя, стоит ли забрать у него клинок. За годы тренировок парень хорошо научился владеть мечом, однако всё же закономерно уступал в этом госпоже, которая имела вековой опыт боёв. В её руке клинок будет куда смертоноснее. «С другой стороны, если Сотэр в схватке освятит оружие, то один только его вид повергнет в замешательство даже Высшую нежить, — оспорила себя Киния. — Глядишь, Сотэр ещё и сразит кого-нибудь. Нет, пускай всё остаётся как есть».
Киния медленно повела рукой, и по стене тупика пробежала рябь. Через несколько секунд камень обрёл прозрачность, а потом и вовсе развеялся. Открылся проход, круто уходящий вверх. Вампирша первой двинулась к выходу.
Вскоре группа оказалась в укромном уголке среди холмов. Уна не обманывала: здесь не было засады.
— Набрось на нас заклятье отвода глаз, Уна.
— Ну что ж, пора поиграть в прятки…
Пока призрак исполняла повеление, Киния сотворила собственное заклинание — последнее, что блокировало путь отхода. Под давлением давно сплетённых чар в некоторых местах пещеры треснули стены, и сквозь дыры хлынула вода подземной реки. Примерно через полчаса тоннель должно затопить доверху.
Как только призрак наложила чары, группа поднялась на холм. Заклятье Уны сделало всех невидимыми для мимолётного взора издалека, но пристальный взгляд вблизи мог приметить беглецов. А потому Киния соблюдала простую осторожность: на вершину все крались как разведчики.
И не зря. Неподалёку от холмов ехал отряд из трёх всадников. Приглядевшись, Киния признала в них рыцарей Онгхуса. Группа затаилась, однако всадники не собирались рыскать у холмов, а направлялись мимо собранной рысью. Сперва Киния хотела дождаться, когда рыцари минуют беглецов. Но немного обдумав своё положение, вампирша сменила план.
— Слушайте меня и запоминайте, — Киния повернулась к ученикам, — потому что говорить буду без повторений. Времени на лишнюю болтовню у нас нет…
Костяной жеребец вдруг упёрся, и закружился на месте, вспахивая копытами бесплодную землю. Скакун напрочь игнорировал любые команды седока и взволновался так, будто почуял рядом опасность. Вот только жеребец являлся нежитью, а потому не мог испытывать паники подобно живым лошадям, и должен был незамедлительно во всём слушаться хозяина, даже если тот прикажет прыгнуть с высокой скалы. Понимая это, рыцари сразу заподозрили вмешательство невидимой силы и схватились за оружие.
Но ещё до того, как кто-то успел извлечь его, в одного из рыцарей угодил огненный шар. Удар выбил всадника из седла, тогда как его лошадь стремительно охватило пламя, словно подожжённое соломенное чучело.
Встревоженный жеребец пришёл в полное неистовство: прыгал, брыкался и вставал на дыбы. Однако его хозяин-вампир удержался в седле благодаря нечеловеческой по силе хватке. Но когда скакун упал, и кувыркнулся через бок, вампир ударился об землю и разжал поводья. Освободившись от седока, жеребец отбежал чуть в сторону, остановился и замер, как ни в чём не бывало.
Необъяснимая паника охватила третьего коня. Но всадник всё же сумел сохранить частичную власть над Водимой нежитью, и заставил её помчаться прочь от места засады.
Тем временем спешенные рыцари поднялись, и обнажили мечи. Горящая лошадь бегала кругами, оставляя за собой огненный шлейф. А когда рыцари посмотрели на свободного костяного жеребца, то увидели рядом с ним вампиршу.
Пользуясь моментом, Киния выхватила двуручный меч из ножен, прикреплённых к седлу. Рыцари прекрасно понимали, что перед ними крайне опасная леди, и, скорее, предпочли бы уйти от боя с ней, доскакать до ставки Онгхуса, и донести, где именно беглянка попалась на глаза. Но без коней не оставалось иного выбора, кроме как принять бой. Киния тоже относилась к противникам со всей серьёзностью: пара рыцарей смерти — опасные враги. К тому же сражаться опять приходится без доспехов и не своим привычным двуручником.
Рыцари прибегли к той же незатейливой, но действенной тактике, что и вурдалаки в бою с Сотэром. Вампиры попробовали подступиться к беглой леди с противоположных сторон. Коротко кивнув друг другу, рыцари одновременно совершили вампирский рывок. Киния отразила оба удара одним блоком.
Словно очерчивая круг схватки, костяная обожжённая лошадь всё ещё носилась около. Обычный огонь не причинил бы ей боли и вреда, но магическое пламя прожигало саму душу Водимой нежити.
В то время третий рыцарь пытался заставить своего коня мчаться во весь опор. Получалось только отчасти: скакун то послушно ускорялся, то опять замедлялся до шага и вилял в разные стороны. Непросто сосредоточиться, будучи на дёргающимся коне, но всадник всё же сумел сотворить развеивающее заклятье.
Для управления мёртвыми лошадьми не требовались те же понукания, что и с живыми — через чувствительное давление удилами. Водимую нежить можно заколдовать на послушание любым командам, будь то хоть лёгкое прикосновение или шёпот. Но старомодные вампиры Первого поколения навешивали на костяных скакунов уздечку, и зачаровывали их подчиняться поводьям точь-в-точь как живых лошадей Эпохи света.
Развеивающее заклятье сбило чужие чары невидимости, и всадник узрел призрачную женщину, которая летела рядом, иногда по-озорному дёргая коня за узду. Рыцарь выхватил зачарованный топор, и рубанул по призраку. Но рассёк только воздух — хихикающая Уна появилась с другой стороны коня.
— Вот тварь! — выругался рыцарь, и занёс топор для нового удара.
— Покатались и хватит! — ответила Уна.
До того, как вампир ударил, призрак дёрнула уздечку вниз и сотворила заклятье замешательства. Конь рухнул, и перекатился через голову, но рыцарь успел выпрыгнуть из седла, и мягко приземлился на ноги. Конь сразу поднялся. Бегло осмотрев его, рыцарь с облегчением отметил, что скакун не получил переломов. Однако рядом всё ещё кружила подручная Кинии.
— Конёк цел, да с норовом! — расхохоталась Уна. — Седока не слушает! И не будет.
Рыцарь запустил магический таран — призрак играючи увернулась.
— Зря стараешься, тень от тени, — снизошёл до ответа вампир. — Я знаю заклятья, что оберегут коня от тебя. Дай только минуту…
Рыцарь стянул латную рукавицу и начал чертить по воздуху пассы, иногда складывая пальцы в затейливые фигуры. Но застыл, услышав шаги позади. Гримаса безудержного веселья на лице Уны сменилась изумлением.
— О нет… нехорошо-нехорошо-нехорошо, — затараторила призрак. — Тебя здесь быть не должно! Ой-ой-ой, что же теперь делать, что ж ты матушку не слушаешь?
Обернувшись, вампир увидел Сотэра. Юноша поднял меч, и провёл ладонью вдоль клинка. Всё лезвие засияло как в том бою с вурдалаками. Но, в отличие от Низшей нежити, вампир не смутился.