— Я уже забыл каково это — убить паладина, — сказал рыцарь, помахивая топором. — Надо благодарить Кинию за такой подарок. Потом буду вечность хвастаться, что в Эпоху тьмы выпил редчайшую паладинскую кровь!
Он начал с вампирского рывка.
— Ах! — взвизгнула Уна.
Сотэр вовремя выставил блок.
Не имей юноша развитого волшебного дара, его голова была бы отсечена от тела с первой же атакой. Однако магия света не только придавала клинку убийственные для нежити свойства, но и обостряла чувства Сотэра, укрепляла и ускоряла мышцы.
И всё же вампир был куда опытнее и сильнее. Он атаковал непрерывной серией ударов, рубя с самых разных направлений. Паладин еле-еле успевал уворачиваться или отражать атаки, не находя возможностей для ответного удара.
— Слабенько! — рыцарь умудрялся говорить, не делая пауз в бешеной рубке. — Все паладины, с которыми я сражался, были намного сильнее тебя!
Для своего возраста Сотэр отлично владел мечом. Киния могла бы гордиться достижениями своего ученика, пускай даже часто унизительно отзывалась о его боевых навыках. И всё же боевых и магических качеств Сотэра сейчас не хватало, чтобы тягаться с рыцарем смерти на равных.
— Киния не сумела вырастить настоящего паладина!
За частым звоном топора и меча Сотэр почти не различал слов. Его кисти онемели от тяжёлой отдачи, которой отзывался каждый отбитый удар.
— Даже немного жаль убивать столь редкого зверька!
Рыцарь рубанул так, что Сотэр хоть и защитился блоком, но упал на спину, и сбил дыхание.
— Сама суть паладина в том, чтобы истреблять любую нежить! — вампир прервал атаку. — Но Киния не подготовила тебя к противостоянию с Высшей нежитью. Неужто страшится, что поднимешь меч против неё? Если и так, то не успеешь. Я передумал убивать тебя. Оглушу, и покажу императору.
Пока он говорил, Уна летала рядом, неразборчиво причитая. Она желала хоть как-то помочь Сотэру, но не имела заклятий или ещё какой силы, чтобы помешать высшему вампиру, и самой при этом не подставиться под смертельный удар. Да и юноша напугался, что сразу же отразилось на удержании магии — свет на клинке почти погас. В ушах всё ещё звенело, словно продолжался непримиримый спор меча и топора.
Впрочем, спор клинков действительно продолжался, но неподалёку: Киния рубилась с двумя противниками. Очень скоро она обнаружила, что у седельного меча отсутствуют какие-либо чары. Своим любимым двуручником Киния могла пробивать доспехи не только за счёт вампирской силы и тяжести оружия, но и благодаря разрушительным заклятьям, наложенным на чёрное лезвие. Однако новообретённым мечом удавалось разве что немного помять вражескую броню. Зато пропущенные удары от противников всегда оставляли раны на теле Кинии, одетой только в платье. На её коже красовалось уже несколько рассечений, пускай и не глубоких. Пришлось драться на старый лад, как рыцари Эпохи света, когда в дуэлях сперва без толку колотили друг друга по доспехам, а потом шли на всякие хитрости, чтобы ранить оппонента.
Магическое пламя разъело чары, скрепляющие тело лошади, и она навсегда прекратила круговой бег, рухнув грудой горящих костей.
Атакуя в очередной раз, Киния вместо удара на дальней дистанции, как то позволяла длина меча, подскочила к рыцарю вплотную, и одной рукой схватилась прямо за свой клинок недалеко от острия. Удерживая оружие таким причудливым образом, вампирша коротким рывком направила клинок точно в сочленение между доспехами — словно просто ткнула кинжалом.
Коварный удар получился на славу: меч глубоко вошёл в грудь врага сверху вниз. Второй рыцарь бросился на выручку, собираясь рубануть Кинию со спины. В момент, когда противник замахивался, Киния сильно дёрнула меч за рукоять, повернув пронзённого врага в сторону удара. Вместо вампирши рыцарь перерубил наискосок своего же соратника. Его тело испустило предсмертное пламя, и освобождающиеся доспехи посыпались на землю.
Киния хотела заодно прихватить меч погибшего вампира, но второй рыцарь не позволил. Он прекрасно понимал, что в таком случае Киния будет многократно опаснее, а потому нельзя подпускать её к останкам. Теперь уже вампирша целиком владела инициативой и чаще атаковала, но всё же ей не удалось оттеснить врага от груды доспехов с мечом. «Опять придётся как встарь, — негодовала Киния».
Вампирша перехватила меч с противоположной стороны, сжав сам клинок двумя руками. К счастью, лезвие было не таким уж острым, чтобы серьёзно порезать ладони и пальцы даже при сильной отдаче.
Противник Кинии происходил из Второго поколения Высшей нежити, а потому был несведущ в старых приёмах фехтования. Этот странный хват вызвал у него недоумение и насмешку: мятежница настолько отчаялась раздобыть нормальное оружие, что выдумывает какие-то извращения? Она правда собирается бить эфесом как головкой молота?
Но улыбка сошла с лица после первого же пропущенного удара по шлему, который загудел как колокол. Та половина меча, на которую приходилась рукоять, была тяжелее клинковой части, и потому удар чувствовался гораздо лучше, чем от лезвия. Со второй пропущенной атакой в голову рыцарь получил лёгкое оглушение, чем немедленно воспользовалась Киния.
— Другой разговор, — довольно отметила она, дорвавшись до меча павшего вампира.
У Сотэра дела складывались не в пример хуже. Враг хотел сделать рывок, и оглушить его ударом по голове рукоятью топора, но отвлёкся на подбежавшего эльфа. Он остановился в сотне шагов от вампира, и принялся громко читать нараспев какое-то заклятье. Рыцарь ощутил колебания магической силы, но распознать чары не мог, что очень настораживало его. Вдруг этот пёс Кинии на деле огненный маг? Что, если именно этот эльф недавно огненным шаром выбил соратника из седла? И прямо сейчас творит волшебное пламя?
Бросив взгляд на всё ещё лежащего Сотэра, вампир решил, что он не представляет такой угрозы, как огненный маг. И посему лучше пока заняться эльфом. Рыцарь побежал к Атти. Видя, как вампир приближается быстрее волка, Атти задрожал и запнулся, но продолжил свой напев.
Как того опасался рыцарь смерти, огненный шар действительно прилетел, но совсем с другой стороны. Однако вампир успел притормозить, и снаряд промелькнул рядом, лишь немного опалив доспехи.
— Вот все и повылезали из нор, — сказал рыцарь. — Больше вы не сможете удивить внезапн…
Клинок вонзился ему в спину. Так и не увидев Кинию, вампир упал на колени, и сгорел внутри брони. Вся троица рыцарей встретила вторую смерть.
Глава 12 — Путешествие
Несмотря на тяжёлое падение, Сотэр отделался лёгкими ушибами. Он с кряхтением поднялся, и уставился на пустующие доспехи, испускающие дым. Ещё никогда взломщики не видели, как умирает вампир. Сама вторая смерть кого-то из Высшей нежити казалась им немыслимой. Истерзанный труп человеческого скота и близко не произвёл бы такого впечатления, как дымящаяся броня, в которой только что был рыцарь смерти.
Из ступора юношу вывела Киния. Она схватила Сотэра за грудки, и одной рукой оторвала от земли.
— Куда полез?! — вампирша встряхнула Сотэра так, что выбила воздух из лёгких.
Рубаха затрещала и начала сползать с юноши. Киния отпустила его, и Сотэр опять плюхнулся на спину.
— Как я велела, ты должен был держаться позади меня и отвлекать врага магией света. Но не вступать в бой, да ещё в одиночку!
— Госпожа, ты же сказала, что никто не должен уйти, — попробовал оправдаться Сотэр. — Тот рыцарь мог убежать.
— Бестолочь! Вместе мы быстро добили бы тех рыцарей, а потом занялись третьим. Уна задержала бы его до нашего скорого подхода.
Киния нагнулась так, что её лицо с рваной щекой оказалось почти вплотную к лицу Сотэра.
— Вопреки приказу, ты сам подставился, втянул в это Вистру и Атти, которые побежали спасать тебя, и бросил госпожу в одиночестве справляться с двумя врагами.
Он старался хоть чуточку отодвинуться, чтобы вампирша не прильнула к его лицу уродливой раной. Юноше казалось, что кожей ощущается тяжёлый гневный взгляд госпожи, и что он способен пригвоздить к земле; размазать, как букашку.