– Послушайте, – прошептал Госсейн, – ваш газ действует мгновенно?
– Да. Он распространяется по нервным окончаниям полости носа и проникает непосредственно в мозг. Достаточно одного вдоха.
Госсейн кивнул и вновь сосредоточенно принялся осматривать дом. Через несколько минут, если все пойдет гладко, великий семантик, крупнейший специалист-невропатолог, начнет опрашивать, осматривать его и поставит диагноз. Ничего на свете он не хотел так сильно, как узнать правду о себе – все остальное казалось ему мелким, незначительным.
Стараясь говорить как можно тише, Госсейн изложил свой план. Прескотт подойдет к двери и представится как житель Венеры. Вне всякого сомнения, прежде чем впустить его, доктор Кэр даст знать о неожиданном посетителе своей группе защиты. Пусть. В случае вмешательства извне, они тут же применят усыпляющий газ.
– Какое количество порошка вам потребуется? – спросил Госсейн.
– Совсем чуть-чуть, не более щепотки. В вентиляционную систему дворца я заложил восемь капсул, примерно с чайную ложку. Нам можно не беспокоиться, действие принятых таблеток продлиться еще несколько часов.
Через полминуты Прескотт поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка.
Вслед за ними в прихожую ворвались клубы тумана. Договорившись заранее, они оставили дверь полуоткрытой. В случае чего, так легче будет бежать. В тому же Госсейн твердо решил застраховаться впредь от любых неожиданностей, и принятые меры предосторожности помогли ему чувствовать себя уверенней.
Доктор Кэр был высоким сухощавым мужчиной лет пятидесяти, с гладко выбритым, волевым лицом. Когда Госсейн вошел, психиатр с любопытством взглянул на него, пронизывая взглядом серо-стальных глаз. Никогда еще Госсейну не приходилось подвергаться столь тщательному осмотру, но он терпеливо ждал, прекрасно понимая, как важно завоевать доверие этого человека. Минуты, потерянные сейчас, могли сэкономить несколько часов в будущем.
Психиатр не терял времени даром. Как только Госсейн объяснил цель своего визита, он исчез в лаборатории и почти сразу же вернулся с портативным детектором лжи в руках.
– Мистер Госсейн, – сказал он. – Ни один житель Венеры, ни один человек, серьезно изучающий нуль-А доктрины, даже на мгновение не сможет допустить, что объявление по радио и сообщение в газетах, сделанное информационными правительственными бюро относительно убийства президента Харди, являются правдой. За всю свою жизнь я еще не видел, чтобы так расчетливо возбуждались эмоции умов невежественных и недостаточно образованных. Только в далекие мрачные века делались попытки воззвать к толпе и накалить ее страсти до такой степени, что она занималась самосудом; окончательным же свидетельством их продажности является обвинение против Машины и жителей Венеры. Нет ни малейшего сомнения, что подобные обвинения делаются с определенной целью, и одно лишь это дает вам право быть выслушанным людьми справедливыми, прежде чем они вас осудят. – Он умолк и посмотрел на Госсейна. – Вы согласны отвечать при детекторе лжи?
– Я согласен на все, сэр, – ответил Госсейн, – если только это не связано с потерей сознания. Я надеюсь, вы поймете меня правильно.
Доктор кивнул. И в течение всех последующих тестов руки и мозг Госсейна не оставались свободными ни на секунду. Тесты! Один за другим, несколько десятков. Лаборатория доктора была расположена идеально, в самом конце прихожей, и необходимую аппаратуру не составляло труда подвозить прямо к креслу, из которого Госсейн ясно видел незапертую входную дверь.
Некоторые приборы сверкали на него электронными глазами, ослепляли, захлестывали волнами горячего воздуха. Другие были холодны на ощупь, третьи – непонятно гудели и дрожали. Тест шел за тостом, а Госсейн продолжал рассказывать все, что с ним произошло.
Ему пришлось прерваться три раза: дважды, когда сверхчувствительные лучи исследовали клетки дополнительной мозговой ткани, и один раз, когда доктор Кэр воскликнул:
– Значит, это не вы их убили?
Услышав вопрос, Прескотт поднял голову.
– Нет, я. – Он угрюмо рассмеялся. – Как вы могли догадаться, мне пришлось выбирать между нуль-А и статусом помощника командира галактической базы. Если меня когда-нибудь будут судить, останется лишь сослаться на временное умопомешательство.
Доктор Кэр бросил на него быстрый взгляд.
– Суд никогда еще не принимал и не примет во внимание подобных аргументов от человека, стоящего на нуль-А пути развития. Вам придется придумать что-нибудь другое.