Он мрачно улыбнулся, отложил газету в сторону и перебрался в кресло. Он чувствовал сильную слабость, но в душе его нарастало возмущение Машиной, которая приказала ему покончить жизнь самоубийством. «Ваше тело уничтожено!» Тоже мне, фокусы! Она просто не имела права ничего предпринимать, если это грозило безопасности Гилберта Госсейна III. А ведь он чуть было не застрелился. Смерть стояла совсем рядом, и он еще не успел до конца оправиться от последствий нервного шока. Постепенно гнев его проходил. Вздохнув, Госсейн попытался разобраться в сложившейся ситуации. «Прежде всего, – подумал он, – необходимо завладеть Генератором Пространства. Потом научиться управлять своим дополнительным мозгом».
Или это невозможно? Ведь до сих пор его многочисленные попытки ни разу не увенчались успехом. Он иронически улыбнулся. «Хватит заниматься самоедством, – громко проговорил он. – Пора переходить от слов к делу».
Самое главное – не забывать о мелочах. Он отсоединил экран видеофона – кто знает, как часто меняются дежурные – и набрал номер. Ему ответил приятный мужской голос.
– Вас беспокоит Джон Уэнтворт, – сказал Госсейн.
После короткой паузы клерк ответил:
– Да, сэр. Как вы себя чувствуете? Говорит Дан Литтл. Я сейчас приду, сэр.
Госсейн остался сидеть в кресле. Он хорошо помнил худощавого невзрачного юношу с приятными чертами лица и копной черных волос, который заставил его расписаться в регистрационной книге. Когда Литтл вошел, он показался Госсейну еще более тщедушным, вряд ли пригодным для той трудной роли, которую ему отвела Патриция Харди. Однако сдержанное поведение и непринужденные манеры молодого человека ясно указывали, что он стоит на нуль-А пути развития.
– Мне надо спешить, – сказал Литтл. – Я должен вернуться на рабочее место.
Госсейн нахмурился.
– Боюсь, – произнес он, – что пришла пора каждому из нас идти на определенный риск. Мне кажется, заговорщики первым делом попытаются полностью демонтировать Машину, чтобы и памяти о ней не осталось. Если бы передо мной стояла такая задачи, я бы опубликовал во всех местных газетах сообщение, что каждый гражданин может бесплатно забрать из здания любые приборы, оборудование и материалы.
Он увидел, как широко раскрылись глаза Дана.
– Точно! – восхищенно сказал он. – Говорят, одну восьмую часть Машины уже разобрали и… Что с вами?
Госсейну никак не удавалось справиться с охватившим его волнением. Машины больше не существовало. Час за часом ее растаскивали по деталям. Как соборы и храмы давно минувших дней, она являлась историческим памятником, осуществляла собой стремление человечества к идеалу. Ему стоило колоссальных усилий взять себя в руки.
– Нельзя терять ни минуты, – быстро проговорил он. – Если Генератор Пространства все еще там, надо срочно забрать его.
– Я не могу уйти раньше полуночи, – возразил Дан Литтл. – Нам приказано оставаться на местах, и, кроме того, все отели и гостиницы города взяты под наблюдение.
– У вас есть робоплан?
– Да. Посадочная площадка на крыше, но я умоляю вас… – голос его пресекся от волнения, – не ходите туда. Я уверен, что вас немедленно арестуют.
Госсейн задумался. Прошло то время, когда он слепо выполнял указания и спрашивал советов. Но сейчас, видимо, ничего другого не оставалось. Нехотя он кивнул.
– Ладно, возвращайтесь за конторку, – спокойно сказал он. – В нашем распоряжении еще пять часов.
Так же бесшумно, как вошел. Дан Литтл выскользнул из комнаты.
24
Оставшись один, Госсейн заказал обед. Когда официант накрыл на стол, он уже примерно представлял себе, как проведет вечер. Пролистав телефонный справочник, он снял трубку.
– Соедините меня с ближайшей фонотекой, – попросил он. – Мне нужна видеозапись… Номер…
На экране возник робот, и Госсейн вкратце объяснил, какой материал ему необходимо подобрать. Удобно усевшись в кресле, он принялся за еду, слушая голос диктора и глядя на иллюстрации к тексту. Может быть, какая-нибудь фраза натолкнет его на мысль, как научиться управлять дополнительным мозгом. Правильно или нет понял его библиотекарь, пока еще оставалось неясным. Когда речь пошла об угнетении и возбуждении нервных клеток простейших форм морской жизни, Госсейн стал слушать внимательней. Все равно ждать еще долго.
Фразы обволакивали его, проникали в сознание, отбрасывались как ненужные. Комментатор говорил о развитии нервной системы на Земле, о выработке условных рефлексов, о животных, которые учились на собственном опыте. Червь двести раз подряд натыкался на заграждение под током, прежде чем отвернуть в сторону, а во втором опыте уполз всего через шестьдесят раз. Щука, отделенная от пескаря невидимым экраном, казалось, размозжит себе голову, пытаясь схватить его. Убедившись, что это невозможно, она полностью перестала обращать на пескаря внимание, даже после того, как экран был снят. Свинья взбесилась, когда корыто с пищей поместили в сложный лабиринт.