— Я не помню, чтобы существовало такое понятие, как «низ», — сказал Яш. — Нет, я это совсем запамятовал.
Проблема заключалась в том, что не-память бывшего монарха в одно мгновение перенесла его в то единственное место, где не существует понятия «низ», а именно — в центр Земли, в котором, куда ни повернись, направление будет только одно — вверх.
Так и получилось, что король Яш-Куук-Мо избежал долгих лет падения и тотчас превратился в самую что ни на есть центральную фигуру на свете, правда, не совсем в том смысле, к которому привык.
— Майки! Я здесь!
Майки услышал зов Алли в ту же секунду, когда «Гинденбург» начал подниматься в небо. Юноша бросился к дирижаблю и увидел встающую на ноги Алли. Майки подбежал к ней, заключил её в объятия, и тут же обнаружил, что у него выросла ещё пара рук, а потом ещё и ещё, и всеми этими руками он обнимал Алли, и всё равно их было мало!
— Я боялся, что это тебя загасили! — сказал он. — Сама мысль была невыносима!
— Нет, загасили Милоса, — ответила Алли. — Твоя сестра заставила его принести себя в жертву.
Майки покачал головой и высказал то, что уже давно чувствовал:
— Она мне больше не сестра. Меган МакГилл умерла много лет назад.
Майки держал Алли в своих многочисленных объятиях, и хотя ему очень хотелось, чтобы мгновение остановилось, он понимал: сейчас необходимо заняться другими делами. Поэтому он втянул обратно лишние руки и проговорил:
— Ник полагает, что в центре междуворота находится первая в мире атомная бомба.
Алли воззрилась на него в ужасе. Только теперь до неё дошло, что это за место.
— Но... но... она же не может взорваться опять, правда? — пролепетала она. — То есть, я имею в виду, здесь же Междумир, здесь вещи не разрушаются...
— Если только, — напомнил ей Майки, — вещь не предназначена для разрушения!
В командной рубке «Гинденбурга» Спидо пялился на Вари в золотой юбке, пытаясь понять, что же, собственно, происходит.
— Великий кто? Превосходительство чего?
В этот момент корабль врезался в обоемирный ураган, и нос «Гинденбурга» нырнул вниз. Вари озадаченно окинул взором ряды приборов и повернулся к Спидо:
— Приказываю тебе доставить меня в Город Душ!
— А ну цыц! — гаркнул Спидо. Как же ему надоело подчиняться чужим приказам! — Раскомандовался! Это мой корабль, а ты на нём только пассажир, так что заткнись. Усёк?
Нос дирижабля наклонился ещё больше, и Вари нервно кивнул.
Спидо, настоящий ас, быстро принялся выправлять положение: он выровнял подъёмный руль; измеритель угла наклона установился горизонтально, и дирижабль стабилизировался. Спидо взял себе минуту на размышление. Он получил обратно свою собственность. К Мэри он не вернётся, пусть это и означает, что он отказывается от богатейшего мёртвого пятна. Нет уж, дудки! Не вернётся никогда!
— Нам надо набрать высоту, но в такой ураган из этого ничего не выйдет, — сказал Спидо. — Нам надо обратно, снова пройти над мёртвым пятном — там око бури, там тихо. А когда достигнем противоположного конца, мы уже будем так высоко, что одолеем ураган.
Спидо повернул корабль, и «Гинденбург» начал подъём над мёртвым пятном Тринити.
Джикс сразу понял, что события приняли плохой оборот, когда увидел плывущий над головой «Гинденбург» с открытым трапом, с которого в этот момент свалился какой-то воин. Юноша-ягуар окинул взглядом своё невеликое войско. Это с ним он собирается воевать против Мэри Хайтауэр?! На дирижабле находилось несколько тысяч солдат, но что толку в этих тысячах, если они все вне досягаемости!
Детишки Мэри выползали из укрытий, и их было огромное множество — гораздо больше, чем воинов у Джикса. Похоже, Мэрины подопечные тоже сообразили это, потому что страха на их лицах больше не было. Даже наоборот: они медленно брали войско Джикса в кольцо.
Джонни-О так и не удалось добраться до выхода из дирижабля. То есть, он почти дошёл, но тут на его пути встало препятствие. Статуя короля. Джонни припомнил тот момент, когда они с Чарли пролетали над Тринити в первый раз, много месяцев назад. Тогда весь корабль наполнился искрами и безмолвными молниями. Сейчас же все электрические разряды, кажется, сосредоточились вокруг статуи, образуя чудесные световые узоры. Во всяком случае, Джонни-О они казались чудесными. Он был заворожён, не мог отвести от них глаз. Другие воины прижимались к стенкам, обходя статую на своём пути к трапу, а Джонни всё стоял около неё и никак не мог налюбоваться.