— Вы прекрасно замели следы, — сказал Вермолен. — Однако не исключено, что свидетели все-таки найдутся: многие могли наблюдать за происходившим из окон домов.
— Шел проливной дождь, — заметил Дунски. — Было темно, к тому же на мне был плащ с капюшоном. Можно еще выпить? Благодарю. Какие-то люди повыскакивали в тот момент, когда я садился в машину, однако близко ко мне они не подходили. Наблюдение со спутников вести не могли: было слишком облачно.
— Я знаю, — сказал Вермолен. — Органики станут заниматься этим делом до самой полуночи и только потом закроют лавочку. Они оставят сообщение властям Вторника и Среды. Но те сочтут дело законченным. Кастор — совершенно очевидный психопат, уже убит. А это — конец следа. Хотя, сегодня… слишком много трупов. Это, конечно, касается исключительно Четверга, и все же следует проинформировать иммеров из других дней. Тогда они тоже смогут помочь нам замести следы, если в этом будет необходимость. Возможно, внедрят какое-нибудь ложное объяснение. Это лучше всего. — Лицо его вдруг осветилось. — Любое правдоподобное объяснение событий — лучше, чем ничего. В этом случае неразрешенное дело останется в банке данных и теоретически будет находиться там неограниченно долго. Будучи раскрытым, оно попадет в секцию истории.
Дунски с трудом удерживался, чтобы не закрыть глаза.
— Наверняка это лучший план. Только…
— Что только?
— Как насчет Сник?
— Гархар зашел с ней слишком далеко, — заметил Вермолен, тряхнув головой. (Так вот как на самом деле звали «Длинного», подумал Джеймс). — Я не смирился бы с убийством Сник, хотя должен сказать, что план возложить на Кастора вину за эту бойню был весьма удачен. Не думаю все же, что я допустил бы это. Гархара винить трудно. Ему было поручено командовать операцией, а времени на согласование действий с нами у него не было. Так или иначе… это уже в прошлом. Сник останется в окаменелом состоянии, мы спрячем ее в надежном месте.
Вермолен снова сцепил пальцы в характерном жесте.
— Сегодня ее не хватятся. Они подумают, что она занята своим собственным расследованием, если, конечно, о ней вообще вспомнят. Кастор займет у них все время. Так. А что произойдет завтра? Должна ли она явиться в штаб органиков с визой и приказами, полученными в Воскресенье? Нет, не обязана. И как Пятница узнает, что она вообще должна там появиться? Никак. Так же, как и другие дни. О ее исчезновении никто не вспомнит, пока не наступит следующее Воскресенье, когда она не предстанет с отчетом перед своим шефом. Воскресенье с этим ничего поделать не сможет, только передаст соответствующие запросы в адрес последующих дней. Когда наступит еще одно Воскресенье, они узнают, что Сник пропала в Четверг. До этого у нас еще куча времени, чтобы хорошенько ко всему подготовиться. Возможно, вообще ничего и не придется делать.
— Надеюсь, — проговорил Дунски.
Он вдруг представил себе Пантею Сник, твердую и холодную, запрятанную в некоем укромном месте навеки. Найдут ли ее когда-нибудь?
— Бедняжка, — сказала Майа Барух, поглаживая его руку.
Дунски взглянул на нее, и она добавила:
— Твои жены убиты. Так ужасно.
— Ему все-таки удалось отомстить, — заметил Вермолен.
Она отдернула руку и отодвинулась от Дунски. Еще бы! Он убил человека. И неважно, что сделал он это в порядке самообороны и что Кастора так или иначе необходимо было убрать. Сама мысль — она сидит рядом с человеком, способным на насилие, вызывала у нее неприятие.
— Я понимаю, что местью мертвых уже не вернешь, — проговорил Дунски. — Это старое клише. Но все-таки месть хотя бы доставляет удовлетворение.
Барух шмыгнула носом и отодвинулась еще дальше. Дунски, устало улыбнувшись, спросил:
— Что с Руперт фон Хенцау, с моей женой?
— Ей сообщили, — ответил Вермолен. — Она сегодня установит за вас куклу в цилиндре. Или, как предложил я, покинет коммуну сегодня же вечером, скажет им, что и она, и вы, разводитесь с ними. Все-таки объяснение. Если она решит уйти, то воспользуется аварийным стоунером. Вашу сумку на завтра она возьмет с собой. В любом случае — уйдет она или нет — Руперт позаботится, чтобы вы смогли получить свою завтрашнюю сумку. Она просила передать, что любит вас и что завтра вы увидитесь. То есть, в следующий Четверг.
Дунски не счел необходимым посвящать супругов в то, что запасные сумки припрятаны у него в укромных местах по всему городу.
Вермолен немного помолчал, а затем объявил:
— Что касается вас, то вы останетесь здесь. Я думаю, возражений с вашей стороны не будет?