Вышли они в большую, с низко нависшим потолком комнату, с невключенными экранами на стенах; пол устилал толстый, явно дорогой ковер. Мадж попросил Ома пройти дальше, и тот проследовал к единственной в комнате двери, выходящей на западную сторону. Перед ним открылся искривленный проход, что-то около десяти футов в ширину; на полу, как и в холле, покоился толстенный ковер, а стены сплошь покрывали безжизненные экраны. По пути Чарльз заметил на правой стороне несколько закрытых дверей — еще комнаты, по всей видимости, пустующие. Их обитателем могла быть лишь весьма знатная персона.
Пройдя по извилистому коридору около трехсот футов, они остановились в конце его перед массивной дверью. Мадж вставил идентификационную звезду в замочную скважину. Еще через несколько секунд голос, прозвучавший изнутри, предложил им войти. Мадж снова отступил за спину Ома и велел ему входить. Ом потянул дверь на себя и переступил порог. Он очутился в большой передней, уставленной весьма комфортабельными на вид креслами и диванчиками. Очевидно, он должен был пройти в следующую комнату. Ом открыл дверь и оказался в очень просторной и светлой гостиной. Из окон открывался вид на реку Гудзон, за которой простирался лес, покрывающий, насколько хватало глаз, прилегающую часть штата Нью-Джерси. Комната была элегантно и умеренно обставлена. На стене, разделенные включенными экранами, висели картины, выполненные в древнекитайском стиле. «Интересно, оригиналы или копии»? — подумал Ом. Вся обстановка также определенно была выдержана в китайской манере. Один из предметов особенно привлек его внимание — большая, бронзовая статуя Будды, упрятанная в нишу в стене.
Мужчина, сидящий в кресле в дальнем углу комнаты, рядом с окном, был одет в ярко-красную пижаму, домашние тапочки и зеленую утреннюю рубаху. Это был крупный, смуглый человек. Лицо его покрывали рельефные складки, большой нос напоминал ястребиный клюв. Портрет дополняли тяжелые брови и массивный подбородок. Чарли чувствовал в нем что-то давно знакомое, однако только подойдя к нему достаточно близко, он все понял. Уберите старческие складки наполовину, измените голубой цвет глаз на коричневый. И человек этот станет похож на Джефа Кэрда… на Отца Тома Зурвана… на него самого.
— Вы можете остановиться здесь, — сказал Мадж, очевидно, под словом «можете» понимая «должны».
Ом подчинился, и Мадж добавил:
— Я возьму вашу сумку.
Ом неохотно протянул ему сумку. Он намеревался посмотреть, куда Мадж положит ее, но в этот момент хозяин комнаты поднялся с кресла и, едва заметно кивнув, пожал ему руку. Подобное приветствие практиковали во Вторник, из чего Чарли сделал вывод, что мужчина является гражданином этого дня. Правда, подобное поведение могло означать и другое: возможно, мужчина хотел продемонстрировать, что ему известно, кем на самом деле является Ом. Впрочем, эти моменты вполне могли дружно сочетаться.
— Добро пожаловать, внучок, — улыбаясь, сказал мужчина.
— Внучок? — удивился Ом, уставившись на него и чувствуя, как кровь стучит в его висках.
— Ты мой прапраправнук как по отцовской, так и по материнской линии.
Ом, хоть и удивился несказанно, все же довольно быстро взял себя в руки. Вспомнив, что так и не ответил на формальное приветствие, он сделал это.
— Вы застали меня врасплох, — сказал он.
Это было действительно так. Единственный в мире человек мог быть его прапрапрадедушкой. Но ведь он давно уже умер.
По крайней мере такова была информация, заложенная в раздел статистики рождений и смертей Всемирного Банка данных. С другой стороны, Ом, как никто другой, хорошо знал о том, что в Банке полно всякого рода вымышленных фактов.
— Врасплох? — спросил мужчина, жестом приглашая Ома сесть, но тот, как и полагалось, подождал, пока старший по возрасту не сделает это первым. Мадж стоял позади него, рядом со столом. Сумка Ома, по-прежнему закрытая, лежала на столе. Можно не сомневаться, что по ее весу Мадж уже догадался о наличии оружия.
Ом пробежал глазами по экранам, на которых отображались экспонаты Башни.
Ом сел и, твердо глядя в глаза мужчины, сказал:
— Ну хорошо, не врасплох. Я просто удивился, признаюсь. Я и понятия не имел… нам всем говорили, что основатель движения погиб в лаборатории в результате несчастного случая.
— Да, да. Был взрыв, тело разорвало на куски. Но остались мои клетки. Не составило особого труда вырастить из них кожу, органы и кости, даже руки с моими отпечатками пальцев. При взрыве уцелел один зрачок. В общем, меня, конечно, сконструировали заново.