Кажется, наши мысли сходятся...
- Давай, помоги перевернуть стол! Гриша схватился за край и щупает рукой под столешницей... Открутить или выломать?
- Ребята!! - кажется, что на крик Олега повернули головы даже обжоры, - сюда скорее!
Мы бросаем стол и, столкнувшись в узком проеме, вбегаем в соседнее помещение.
- Есть шанс! - Олег показывает на стену, увидеть которую можно было только войдя, - пожарный стенд!
Приятное чувство нарастающей уверенности наполняет меня, когда я беру в руку тяжелый топор. Красная рукоятка, стальная голова, чёрная у основания, задорно блестит острым лезвием.
Гриша срывает с заржавевших держателей длинный пожарный багор. Загнутый крюк, наподобие рыболовного, запросто превратится в опасное орудие. Было бы в кого втыкать.
- Теперь совершенно другое дело! - в голосе Григория я снова слышу улыбку, - теперь можно попробовать.
Вернувшись к двери, ведущей на улицу, мы понимаем, что выходить, даже имея в руках оружие, не хочется совершенно.
Дёрганные морды обжор хищно принюхиваются, вслушиваются и всматриваются в нас. Вожак не дал им доесть товарища, и теперь они, раззадоренные мясом, стали ещё агрессивнее.
- Короче! - я пытаюсь взять ситуацию в свои руки, - выходить на улицу слишком страшно. Я не буду выделываться и говорить 'опасно', 'нецелесообразно'. Говорю как есть. Страшно!
Предлагаю альтернативу. Нужно разбить к херам самое большое окно и дразнить обжор. Кто будет к окну кидаться - будем колоть, рубить и резать. Там дальше посмотрим... Как вам идея?
- А что, если они всей толпой ломанутся? Давайте на этот случай, - Олег проходит в дальний конец комнаты, - я будут тут стоять и их отстреливать. Строго внутри помещения!
- Давай, - соглашаюсь я, - только отстреливай их. Не отстреливай нас. Пожалуйста.
Гриша хватает с пола цветочный горшок и, не давая времени морально подготовиться, швыряет его в окно.
Звон битого стекла и громкий хруст сломанной рамы становятся нашим сигналом к началу боя.
Рог протрубил!
Вместо ожидаемого рева кинувшихся в атаку чудовищ нас встречает тишина. Очевидно, что испугавшись неожиданного шума, больные вместо нападения разбежались.
Выглянув в окно, я вижу их силуэты за бензовозом. На бензовозе. Поодаль от него.
Десятки глаз внимательно следят за мной. Страх мешает им принять решение, но тут слева от окна я слышу легкий шорох, будто кто-то слишком сильно оттолкнулся ногой от асфальта и проскользил по нему. Краем глаза замечаю очень быстрое движение... На уровне интуиции чувствую приближение ко мне чего-то очень опасного и резко отпрыгиваю внутрь здания.
Лысый больной с тихим рыком пролетает мимо оконного проёма и, упав куда-то вниз, исчезает.
Три секунды тишины...
Пронзительные крики раздаются с улицы. Сразу несколько обжор, крича и повизгивая, бегут в нашу сторону.
- Начинается!! - кричу я, но, понятное дело, что мои ребята и сами в курсе, что начинается.
Первый обжора с разбегу запрыгивает в комнату и тут же получает багром в голову. Железный крюк с неприятным гулким звоном отскакивает от прочных костей черепа, и Гриша тут же, не успевая прицелиться, бьет обжору в туловище. Крюк по самое основание уходит в грудину. Напитанный адреналином, Григорий слишком много силы вложил в этот удар. Он тащит вперёд нанизанного на копье врага и заваливает его на пол. Заваливается рядом с ним. Не желает выпускать из рук крепко застрявшего в рёбрах оружия.
Я бегло смотрю на Олега. Выпучив глаза, он смотрит на происходящее, в любую секунду готовый выстрелить.
- Я тебя прошу, - кричу я, - внимательнее с ружьем! Не пристрели меня!
Сразу три головы появляются в окне, и я, из-за невероятного возбуждения не способный прицелиться, бью топором, куда получается. Получается отрубить нападающему ухо и щеку. Покалеченное лицо уходит вниз, а я, не сбавляя темпа, наношу новые удары. Либо размах, либо скорость. От страха я выбираю скорость и потому, луплю топором без разбора, нанося уродливые, но не смертельные раны. Как легко в фильмах сносят головы, разрубают напополам, отрубают конечности. В жизни все не так. Лезвие отскакивает от черепа, как от камня, застревает в мясе, цепляется за крепкие жилы.
Бьешь в мягкое плечо, топор погружается полностью, а ты все равно не доволен! Когда дерёшься за жизнь, хочется убивать с одного удара, но враги почему-то очень живучие. Убить наповал в плечо или ключицу невозможно.
Тем не менее, получив моего топора даже по разу, за добавкой никто не обращается. К тому же, рядом на помощь приходит Гришин багор, и, кажется, что ярость атакующей стаи спадает. Визги и плач раненых сбивают злой задор с тех, кто ещё не получил рану, и уже через полминуты, атаковать через окно становится некому.
- Ну, нихрена ж себе! - только и могу произнести я.
Бой длился не больше минуты, а вся одежда мокрая от пота.
Руки и ноги трясутся. Голос дрожит, а мысли скачут. Если сейчас мне померить давление, будет, наверное, 400 на 200!
Олег смеётся от нервов, Гриша, словно не слышит ничего вокруг. Стоит перед окном, намертво зажав свой багор, и готовится снова тыкать им, куда получится. Стоны и крики раненых делают атмосферу особенной, чувство уверенности в себе нарастает с каждой минутой.
Вдруг на улице раздаётся вопль. Затем хрипы. Через несколько секунд все повторяется. Потом еще крики и снова хрип.