- Уговорить? - я искренне удивляюсь, - если вы вдруг передумаете, я вас сам уговаривать начну.
В моей руке недоеденный кусочек, и я ищу взглядом кошку, спрашиваю ребят, где она.
- Вышла в сад, вместе с Варей, - рассказывает Олег, - поддержать решила, наверное. Расскажи ему, пожалуйста, - мужчина зачем-то касается Гришиной руки, - Илья должен знать эту историю.
Я пока ничего не понимаю, смотрю внимательно и парень, немного нехотя, начинает рассказ.
- Варя так делает иногда, - он говорит, глядя в стол, не поднимая глаз, - иногда сидит одна и слушает записи. Это их разговоры. В то время, когда все было хорошо.
Я собираюсь спросить, уточнить, что он имеет ввиду, но Олег прикладывает палец к губам, показывает, чтобы я подождал. Просто слушал.
Гриша ещё больше ссутулился. Видно, что рассказ даётся ему не легко.
- У Вари был жених. Когда ещё не началось. Первый раз, до этого она ни с кем не дружила из-за проблем своих... Из-за того, что не может говорить. В школе дразнили, она стеснялась, даже подруг никогда не было. Познакомилась с ним в интернете, и столько было счастья, столько веселья. Переписывались. Он хоть и русский, но жил в Японии. По работе туда переехал. Однажды он ей предложил созвониться, и Варя чуть не умерла от переживаний. Никогда не видел ее такой напуганной. Придумал сказать ему, что телефон не работает. Что, мол, динамик работает, а микрофон сломался. Что он ей может звонить, но она будет только слушать. Ответы писать сообщением. И началось... Каждый день по несколько часов у них беседы. Думал, что пальцы сотрёт об экран! День и ночь! Особенно ночь! У них получилась традиция, говорить, пока она не уснёт. Варя лежит в наушниках, улыбается и слушает. А он рассказывает что-то, пока она отвечать не перестанет. Каждый раз какие-то сказки для неё придумывал, истории сочинял волшебные. Сестра говорила, что Витя однажды станет писателем, что я ещё услышу про него. Виктор. Так его звали.
Однажды позвонил и предложил Варе встретиться. Рассказал о чувствах, признался в любви. Вы бы видели ее в этот день... Больше счастья на земле не бывало. Оставалось только одно - признаться в своей немоте. Само собой, я говорил постоянно, что это ерунда, что не надо бояться. Что если любит - обязательно поймёт. Но Варя испугалась. Испугалась его потерять и начала придумывать поводы отложить встречу. Потом ему предложили работу. Переехать на остров в новый город. Представляете? Тот самый, что строил миллиардер... Уже забыл его фамилию... Он прошёл тесты и его пригласили. И все, встреча отложилась сама собой...
- Он что, ее бросил? - я представляю на секунду, как бедная девушка горько плачет, и самому на душе становится тошно.
- Нет, не бросил, - Гриша прервал трагичную сцену в моей голове, - просто просил подождать. Пока не разведает все на новом месте. Также звонил перед сном. Варя стала записывать их разговоры. Днём скучает, грустит, слушает записи. Вечера ждёт, чтобы снова беседовать...
А потом в один день телефон отключили. И все закончилось. И любовь, и сказки на ночь, и Витя. Я через месяц разобрался со связью, соорудил спутниковый телефон, и мы ему позвонили...
Гриша внезапно охрип и закашлялся, выпил воды из стакана, продолжил.
- Мы звонили ему через месяц, но вызов не прошёл. Видимо, новый город погиб вслед за всем человечеством. До звонка сестра каждый день молилась, берегла надежду, потом перестала. Только плакала, что не успели увидеться. С тех пор вот так. Если становится очень больно - слушает старые разговоры и жжет свечу, чтобы осветить дорогу своему Вите...
- Куда дорогу? Сюда? - я не очень понял и потому уточняю.
- Туда! - Олег смотрит на меня укоризненно, - освещает ему путь там, где он сейчас.
Я отодвигаю занавеску и смотрю в сад. Тонкий силуэт в больших наушниках, худенькое лицо и пляшущий свет огня. Она держит в руке фотографию, а другой гладит кошку, свернувшуюся в клубок на коленях. Мне становится грустно, и я отворачиваюсь.
- Ваша свеча в окне? Она для него? Не для нас?
- Она для жизни, - Гриша, наконец, улыбается, - по-другому объяснить не могу!
Торговый центр совсем не такой, к каким мы привыкли.
Без света, без музыки, без людского гомона.
Раньше торговцы были готовы на многое, чтобы переступая порог, мы испытывали ощущение праздника. Ведь в праздник гораздо проще сказать себе: 'Сегодня я буду тратить деньги! Буду баловать себя'.
Не сегодня...
Медленно, подпрыгивая от собственного шороха, готовые стрелять в любую секунду, мы продвигаемся вглубь здания. Вооружённые до зубов, с полными карманами патронов, готовы дать отпор любой опасности. Воистину, кто один раз обжегся, ещё долго будет дуть на все, что может быть горячим. Больше нет беспечности. Трезвый расчёт и безопасность.
Гриша угадал, что будет темно и сейчас достает припасенный фонарик, без которого сразу можно уйти, даже не пробовать.
- Слушайте, как-то слишком тут мрачно, - тихим голосом говорит Таня, - может, другое место попробуем? Поищем, чтобы крыша была прозрачная.
- Бесполезно, - Олег неловко поворачивается и задевает меня стволом. Хватает за руку, беззвучно извиняется, продолжает, - так вот, говорю, бесполезно. Я думал об этом. Даже если на центральной аллее, где крыша из стекла, будет светлее, то внутри магазинов все равно тьма египетская... Смотрите лучше туда! - он указывает вперёд, - если я правильно рассмотрел логотип, впереди супермаркет 'для загородного отдыха'.