— Мама моя… солнце…
О, проклятущий стол! Испортил мне весь полет!!!..
Х-хрясь!..
— О-о…
В первый раз как-то помягче получилось. Правда сейчас, вместо сонного озера, бодрое чириканье птиц и шумящая яблоневая листва. Да только веревки эти надоели вместе с сомнительной формы столом…
— О-ох! Хобья ж карусель…
— О-о… Любимый, слезай с меня. Я в такие игры… — Виторио, перевешанный в аккурат поперек, открыл на меня глаза:
— Зоя, эти твои птицы…
— Дети мои! Зоя! Мой мальчик! А я тут… — вот кого так быстро в гости не ожидала — магистр разве что, бабочкой при виде нас под яблоней не порхал.
— А-а-а!!! — Арс, приземлившийся следующим, оказался куда более сдержан. — Здрасьте… Сестренка, в следующий раз предупреждай.
— Я думала, Виторио понял.
— Приблизительно, исходя из предыдущего опыта, но… Зоя…
— Мальчик мой! Это же… Это же раз в жизни простому смертному! Такой шанс! И эти птицы прекрасные… Все остальное перед ними — просто блеклая суета, — все вместе устремили мы прочувствованные взоры в небо, но, пестрых млинзи там так и не увидели.
— А меня кто-нибудь из вас троих развяжет?
— Конечно, — со вздохом, качнулся к моему столу магистр. Да так над левой ногой и застыл. — А я, как всех по вашему, Зоя, «шлейфу» перебросил, сразу — в жандармерию. Им координаты дал и новым подвалом сюда. Домашних ваших успокоить. У вас ведь все хорошо?
— Теперь хорошо… Ну и как, успокоили домашних?
— В общем-то, да, — смущенно скривился тот. — А потом, вдруг, такая мощная волна пошла, и я сразу по ее траектории сюда побежал… Такая волна, что… — и распрямив спину, задрал в листву голову.
— Мужчины, а Малай где? Малай?!
— Зоя, я не знаю. Он так быстро куда-то…
— Уав-у-у!
Нещадный треск местной святыни оповестил нас о третьем, «удачно приземлившемся»:
— А-ай-ё!
Волкодав, резво подскочив, метнулся ко мне. Магистр — так и остался лежать. Под яблоней. Посыпанный сверху ветками.
— Сэр Киприус?
— Да… мой мальчик?
— Видно, судьба у вас… такая.
— Это вы про моего Малыша вспомнили?.. О, да. О-ох. Они все на меня падают… — и, глядя на нас, едва унимающих смех, сдержанно засмеялся.
— Мужчины, а ведь вы — в крови. И…
— Это, в основном, не наша.
— Хвастун ты, братец.
— Да мы то что? Вот пес твой, это — да. Отработал на совесть. Троих вплавь пустил.
— Виторио, вам с ним надо подружиться. И «псиной» его не зови. Пожалуйста.
— Это почему? — скосился на Малая мужчина. — Он мне штаны порвал, и зубы свои скалил.
— Это была моя команда. И к тому же, у вас глаза одинаковые. Особенно, взгляд.
Пес и мой любимый мужчина одарили друг друга пристальными изучающими прищурами:
— Ладно, Малай… Я так понял, он — первый член твоей «здешней» семьи?
— Угу.
— И мы — в Ящерке, у бывшего главного храма?
— Угу.
— Руку давай. Пошли с остальными знакомиться… Зоя? Мы ведь тебя уже отвязали?..
— Угу. Пошли. Только…
— Что?
— Ты сам всё скоро увидишь, — поднимаясь со скрипнувших досок, поймала я на себе сочувственный братский взгляд…
Мои «успокоенные домашние», все как один, торчали на балконе с торца дома. Правда, Дахи и монны Розет в наличии не имелось. Зато у Люсы дальнозорко бликовала труба (Арса подарок. Видно, на будущее Спо). Я, глядя на эту композицию, с младенцем по центру на подружкиных руках, заранее напыжилась и мысленно сплюнула через плечо. Виторио тоже притормозил. Правда, у него подзорной трубы не было. Так что пока шли исключительно молча и… вместе.
— И ведь как чуяло мое сердце, что не надо было тебя туда отпускать! В эту гремучую столицу! — первой выступила с «трибуны» обладательница трубы. — Здравствуйте, мессир Виторио!
— И вам всем хорошего дня.
— И ведь две ночи не спали. Ни я, ни Теодоро. Ну, у него-то зубки лезут. А я… от Мадонны не отходила!
— Люса! Марит! Мессир Беппе!.. Спускайтесь! — у-ух… мама моя.
— Зоя, а у нас — верхний передний прорезался!
— Марит, сюда ребенка неси.