— Угу, — скосилась я на ее перебирающие пальчики. — Это сложно — она ж не в курсе, как я себя «обычно веду». Мы с ней, можно сказать, и не виделись… полноценно. Только…
— Так это для вас — шанс!
— Что?
— Шанс не распознать в вас различья. Монна Зоя, вставайте, пошли. Она, когда долго ждет, очень злится.
— Да мать же твою.
— Вот. И без этого тоже, пожалуйста.
— Да, спасибо, — и, подскочив с подоконника, одернула на груди платье. — Уф-ф. Пошли.
Из длинного, очень длинного коридора, казалось, в этот час уже отошедшего в сон, мы, через распахнутые створки, вышли в светлый холл соседней, «гостевой» половины. Впервые с моего здесь появления. А потом, по новой, левой ветке, в полном молчании уперлись в высокую закрытую дверь. У меня, на тот момент иссяк и запас хладнокровья и фантазии в тщетных потугах угадать цель такой срочности. Так что, самое время — узнать о ней лично… Робкий стук в темное дерево: «Монна Фелиса, можно?» И меня, как пенделем, этой же дверью сзади и наподдало… Вот оно, значит, как…
— Вот ты, какая, Зоя, — начало уже впечатлило. Однако ясности… — Проходи ближе, садись. У меня после дороги ноги затекли. Я их, с твоего позволения… — и чем-то там «б-бульк» под огромным письменным столом. — Чего встала то?! — еще один «пендель».
Я и — отмерла. От немыслимо красных в золотых узорах стен (это, после тошнотного то розового), невыносимо терпких благовоний (после навязчивой приторности) и странно-красивой женщины. Это я, как художница сейчас попыталась (сработал рефлекс). Ведь, если лицо здешней хозяйки «разбирать по частям»: нос картошкой, губы капризно тонкие, глаза — слишком близко. Хотя, при полном «комплекте»… В общем, «подмалёвок весьма удачно доработан». И даже, гладко зачесанные назад темные волосы (напомнившие мне Сусанну), которые оголили, высокие по-мужски залысины, общей картины не портили. Наоборот, предавали ей какое-то «осмысленное величие», в разы увеличив лоб. Что же касается возраста, то и здесь… от тридцати пяти и до… хоб его…
— Куда мне можно… присесть? — замерла уже сбоку от могучего стола.
Монна Фелиса грациозно ткнула пальцем в низкую банкетку рядом:
— Сюда, — и новый изучающий взгляд… Да чтоб их, эти местные платья — и «формы» свои спрятать некуда. — Отчего так волнуешься?
— Я?.. За свою судьбу переживаю. Это ведь здесь — нормально?
— Ну-у, — откинулась дама в кресле и, выдержав паузу, сцепила перед собой, водруженные на боковины руки. — Нормально… И какой ты видишь свою здесь судьбу?
— Пока, в розовых тонах. Может быть, вы мне ее «дорисуете»?
— Дорисую? — усмехнулась монна Фелиса. — А почему бы и нет? Только, для начала, расскажи мне о себе.
— Для начала, о чем? — уточнила и я, в свою очередь.
— Да, откуда ты? — б-бульк.
Я тут же скосилась вниз — на погруженные во внушительную фарфоровую вазу дамские ступни… Ну, надо же, какой «стиль»? А груши с яблоками у нее в чем тогда лежат? В ажурном золоте?
— Я… с северного побережья, — и вновь вперилась ей в глаза. Та, напротив, собственные отвела:
— С северного?.. М-м. Берега, омываемые лазурным Морем радуг. А там сейчас, наверное, не такая нестерпимая жара, — произнесла, даже со вздохом. — Как я жару не люблю… Скажи, Зоя: правду говорят, будто у вас кипарисы выше?
Ну, ничего себе — поворот в беседе:
— Не знаю, монна Фелиса. Я здешние оценить по высоте не успела.
— Да что ты?.. А розы? Я слышала, в одном из прибрежных заповедников с вашей стороны вывели новый сорт — «Ночная красавица». Синие, как камень палатум. Интересно: правда или нет?
— Не знаю. Мне розы не нравятся.
— Неужели? — и вполне искреннее изумление. — А какие цветы тебе нравятся?
— Луговые. В них больше жизни.
— Больше жизни?
— Ну да. Их ведь не поливают каждый день и от сорняков не полют. А они все равно растут. Особенно, маки и тюльпаны. А еще…
— О-ох… Мои ноги, — вдруг, скривилась дама. — Зоя, ты умеешь ступни массировать? — и опять: б-бульк, бульк.
— Не-ет, — вконец ошарашено выдала я.
— Очень жаль… Эта нестерпимая жара и эта ужасная… дорога, — будто задумалась она. — Тогда, знаешь что?.. Иди.
— Куда?
— Назад, к себе.
— А как же…
— Твоя дальнейшая здесь судьба?.. Я ее обязательно решу. Только, дай мне время подумать… Иди, Зоя! — и потянулась рукой к колокольчику на столе…
Ну, я и пошла… Впереди. Пыхтящая от любопытства Марит — сзади. И как она до двери нашей не лопнула?
— Монна Зоя, ну что?
Я же в ответ, лишь скривилась: