— Хобий водоворот!
— Мари-ит.
— Ой!.. Монна Зоя, вот это у вас «история». Так вы тогда к нему и должны бежать.
— А вот это… сложно. Дело в том, что, мой ребенок может быть и не от него, а совсем от другого человека. А еще… Еще, мой капитан — из клана бенанданти. Марит, молчи!
— А-а… о-о… Молчу-у, — надув щеки, громко выдохнула она…
Ни в коем случае не верь ни единому слову — так надо написать. И один, нет, три восклицательных знака. Потом… Письмо от этой дамы — обман и, даже если… Если, «что»?.. Поверишь ему, меня там уже не будет. Я буду… И где?.. А хоб его…
— Ну, так я жду, русалка!.. Ты меня слышишь?! — чтоб тебя черти взяли!
Так о чем это я?.. Я буду… очень оттуда далеко. Угу, знать бы еще, самой… направление… Так что, ты лишь зря подвергнешь свою жизнь…
— Русалка! Ты там, часом, не испарилась в пену морскую?.. Сигай опять в окно — я словлю! Со мной гулять можно! — да сто акул в задницу тебе в попутчицы. И когда он «иссякнет»?
Так, на чем я… Угу… Зря будешь рисковать своей жизнью. И вообще, я бы на твоем месте, сначала узнала, кто из команды «Летуньи» способен на преднамеренное убийство… Вот пусть он сам над этим и думает. Потому что мне, даже представить такое…
— И не уныло тебе там одной?!
Да я даже вообразить не могу, кто это мог…
— Давай ко мне! Я женщин не луплю! — ты их «красноречием» пытаешь. — Я их, наоборот…
— Да как же ты мне надоел то! — сузив глаза, подскочила я к подоконнику и перегнулась в распахнутое окно. — Угу-у, — круглолицый охранник, закинув сцепленные руки за голову, качнулся на своем раскладном стульчике:
— О! Здорово! Ну, так…
— Добрый день, мессир Леон! Новый пост проверяете?!
— Мать твою, — хлобысь!
— А-ха-ха-ха-ха!
Ближайшая розовая клумба в ответ плотоядно заколыхалась.
— О-ой! Ай!.. Да бесово… — парень, выбравшись из шипов, еще с колен огляделся. — А где ж он?
— Свернул, вероятно.
— Ну, ты ж…
— Пошел вон! — и захлопнула оконные створки. Потом еще и шторы задернула. — Да, Зоя, ты уж и ржешь во весь рот, как Сусанна. Точно, пора отсюда… Так на чем я…
— Ой, а чего это темень то у вас такая, монна Зоя? — сначала разнос, потом девушка плавно вплыли в приоткрытую дверь. Я им обрадовалась, как родным:
— Уф, Марит, садись — есть будем и рассказывать. То есть, ешь и рассказывай давай, — и первой хлопнулась за стол. — А окно я от охранника завешала. Он своей скукой мою разгонял.
— А-а, — многознающе протянула та. — Меры. Как и грозились.
— А эти «меры» нам…
— Все нормально. Сегодня ночью дадим отсюда дёру. Надуем паруса. Или, как там моряки…
— Уже… сегодня? — встал у меня поперек горла банан.
— Ну да, — авторитетно насупилась Марит. — По спине постучать?
— Не надо. А-а…
— Я предупрежу. А вы письмо то свое… — и скосилась на так и не тронутый бумажный клочок.
— Нет, — глядя туда же, вздохнула я. — Марит, а он, твой Тито, на словах сможет?
— Ну, так… конечно. А что передать?
— Что передать?.. «Это — западня. Пустая западня. И пусть…больше меня не ищет». Вот и всё.
— Святая Мадонна, — осела на стуле девушка. — Монна Зоя, да как же так?
— Так, Марит. Я решила… — запершило, вдруг, в горле. — Я… решила, что ребенок — главнее любимого и всей моей прежней жизни. А вот когда он родится, тогда и поглядим.
— И в какую сторону?
— Что?.. О-ох… где-то у меня тут… погоди… — и подорвалась к заправленной кровати, откинула прочь подушку и сгребла к себе белую мужскую рубаху. — Вот.
— Что, «вот»? — выдохнула за моей спиной Марит.
— Это — чтобы придать словам вес, — трес-сь… самая нижняя костяная пуговка осталась в моей зажатой ладошке. — Пусть ему отдаст.
— Монна Зоя, да разве так можно? Он ведь все одно вас искать будет?
— Марит, я тебя очень прошу, — сквозь подступившую пелену вперилась я в нее взглядом. — Очень… Не надо, — и уткнулась лицом в родную вещь, — Я тебя очень-очень прошу… Сейчас не время скисать. Я пока не могу…
Хотя, времени, чтоб «полноценно закиснуть» до ночи было достаточно. И я пыталась занять его… да чем угодно (крючков на шторах — тридцать восемь, досок в полу — семнадцать, а на подставке канделябра нацарапано «стервь»). А вот когда очередь дошла до сборок на балдахине…
— Монна Зоя, нам — пора, — и сердце, упав, подскочило: