на спину, он взгромоздился почти на верхушку дерева, там находилось дупло и мы проспали остаток дня и всю ночь. ГЛАВА 8 2 января небосвод сделался грозным и черным, и как преданный спутник, его сопроводил ураганный ветер, таким образом нам пришлось остаться в затишном дупле и пережидать его. Бад спал рядом и громко сопел, а я сначала из окошка своей обители наблюдал как бушующий ветер, местами внизу намел золотистые переметы, а потом достал электронный дневник и принялся просматривать свои записи. Было ровно 90 земных дней, как я нахожусь на этой планете, почему земных? Потому что мой датчик был выставлен по земному времени по 24 часовому формату, но рядом я вел колонку и времени осенней планеты. Количество проведенных дней осеннего мира насчитывало 77 с половиной дней. Узнать это труда большого не составило, 90 земных дней я умножил на 24 часа земных суток и получил 2160 часов суммарного земного времени, а после 2160 поделил на 28 часов осеннего мира, поскольку здесь сутки тянулись долгих 28 часов, в итоге вышло 77 с половиной дней осеннего мира. У меня почти не было сомнений на счет того что на этой планете всегда господствует золотая осень, поскольку за 90 дней погода сильно не менялась: ночью температура ниже +2С не опускалась и выше +8С не подымалась, днем температура не опускалась ниже +5С но и не подымалась выше +14С, влажность всегда держалась в диапазоне 85-100%, атмосферное давление от 720 до 760 мм, небо было вечно затянуто либо серой, либо черной пеленой, лишь временами или ночью или днем из-за угрюмых облаков пробивались загадочные лучи, а бывало что и днем разливались яркие лучи и ночью покрывали лес эфемерным светом, листва на деревьях была вечно лимонная или ярко-оранжевая. Конечно в мире осени сложно было бы объяснить это явление, поскольку есть много вещей непонятных и необъяснимых для меня, но если теоретически представить что деревья и листва имеют тот-же биохимический состав что и земные, то это бы объяснялось тем, что листья деревьев впрочем и остальных растений тоже, имеют три основных пигмента: каротин, антоциан и пигмент фотосинтеза хлорофилл. Вот как раз последний содержится в большом количестве в листве, благодаря ему листва имеет зелёный цвет, поскольку именно этот пигмент поглощает энергию солнца и перерабатывает ее в питание для растений. Но так как известно осенью солнце не так много и не так ярко светит, следовательно энергию черпать неоткуда, этот пигмент распадается и лист начинает желтеть. К сожалению биохимический анализ деревьев мне сделать так и не удалось в связи с их невероятной твердостью, игла для забора проб на анализаторе не могла пробить не ствол не кору. Ветер закончился лишь под утро следующего дня, траурные черные краски небосвода сменились на грустные серые и мы продолжили свое путешествие в надежде хоть что-то обнаружить, хотя надежда на моё спасение, меня покидала все больше и больше, с каждым днем вера в то что за мной прилетит спасательный корабль таила как лёд на солнце. Тем не менее лес и дальше продолжал удивлять меня своей сказочностью и разнообразностью, своей фантастичностью и причудливостью. Одна из его причуд встретилась нам 15 января в виде дерева или группы деревьев, не знаю даже как сказать, постараюсь описать увиденное: перед нами росла группа из двенадцати деревьев, ствол каждого в окружности метров по шесть, расстояние между ними было не больше полтора-два метра, таким образом эти очень близко растущие стволы возвышались на неизмеримую высоту и там между собой переплетались в гигантскую косу, вершина кроны которой, росла кустообразно. Набегавшись от души с Бадом среди исполинского лабиринта громадных стволов, я предложил ему забраться на самую вершину - ну как Бад, подымемся? Он нехотя вильнул хвостом, выражая - кому-то сейчас придется подыматься в поте лица, а кому-то расслабившись наслаждаться пейзажем. Подъем выдался не из легких, под конец шерсть Бада немного взмокла, но это того стоило. Гигантское сплетение двенадцати деревьев заканчивалось небольшим плато, края которого обрамляли как парапет пышные кустообразные ветви. Высота этого исполина могла бы с легкостью дать фору Эйфелевой башне, возможно это была самая высокая точка на планете. Ночевать конечно мы там не остались, не было крова над головой да и холодно было. На следующий день моросил мелкий дождь, но не такой холодный как обычно, всю дорогу я думал о Баде, о том как сильно к нему привязался за эти три с половиной месяца, больше чем к кому либо за всю жизнь. На земле у меня никогда не было таких друзей к которым я испытывал бы такую привязанность и теплоту, даже несмотря на то что Бад не разговаривал, мне казалось он понимал больше чем кто-либо и сказать мог тоже намного больше любого. Я от всей души его полюбил и не знал как быть, если бы вдруг за мной прилетел спасательный корабль, я бы или остался или забрал его с собой, сердце не выдержало бы расставания. Представьте вы заводите домашнего любимца, не важно будь то собака или кот, будь то морская свинка или попугайчик, вы за ним ухаживаете, кормите, поите, купаете, гуляете с ним, привыкаете к его привычкам, а он к вашим, он становится частью вашей жизни, а вы его, вас уже связывает та невидимая сила, которая делает вас одним целым, вы уже не можете друг без друга, вы тоскуете друг за другом когда находитесь на расстоянии, переживаете друг за другом когда один из вас болеет, а иногда бывает когда вы заболеваете, ваш любимец это чувствует и заболевает тоже от переживаний, а те приятные моменты когда вы возвращаетесь домой и ваш любимец с постоянной радостью вас встречает, каждый раз он вас встречает как в первый раз, каждый день радуется вашему приходу с работы или еще откуда не меньше чем вчера или позавчера или неделю назад, эта невидимая сила называется ответственность, мы хозяева, и мы становимся в ответе за тех кого приручили. Иногда я смотрел на ситуацию под другим углом, иногда я чувствовал что не Бад мой любимец, а я его, он был моим хозяином и он был в ответе за меня. Ведь что бы было со мной, если бы он меня тогда в первую ночь моего пребывания на планете не встретил, смог бы я выжить когда бы у меня закончились запасы еды и воды, смог бы я пережить холодные сырые ночи среди враждебных существ? Нет! Не смог! Он был в ответе за меня, так-же как я за него, нас теперь связывала та невидимая сила в значительно большей степени чем обычно, нас теперь объединяла привязанность в значительно большей степени чем привязанность к собаке или кошке, чем к морской свинке или попугайчику, а может даже сильнее чем привязанность к очень близкому и дорогому человеку. Подобные размышления меня беспокоили сначала января, не знаю, может это были какие-то тревожные предчувствия, а может я просто устал и у меня была депрессия. В конце января с депрессии меня вывел раскинувшийся на окраине леса бездонный каньон. Он разделял золотой лес пропастью дна которой не было видно, и шириной метров в двести. Мы попытались обойти его потратив на это три дня, но его конца достичь не смогли. На четвертый день обхода по пути нам попалось дерево растущее на отвесной стене почти горизонтально. Благодаря его впечатляющим размерам, оно могло сойти за хороший мост. Бад двинулся вперед по наклоненному стволу под низким углом время от времени огибая раскидистые ветви, а я вслед за ним. Посреди высота над пропастью каньона внушала благоговейный страх, я все время старался смотреть прямо, только на Бада. Добравшись к горизонтальной верхушке дерева, к другому краю уступа каньона не хватало метров пятнадцать. Тогда Бад немного присел приглашая меня сесть верхом, я понял его задумку и категорически был против. - Бад, видно частые дожди сильно на тебя повлияли - сказал я, но мой спутник был настойчив и уверен в себе, я бы даже сказал самоуверенный, в конечном итоге, я согласился и мысленно попрощался с жизнью. Последние метров тридцать ствол дерева был чистым, разбегу не мешали не ветки не сучки. Я влез моему спутнику на спину, руками как мог вцепился в густую шерсть, зажмурил глаза и лицом уткнулся в лохматую холку, а Бад, набрав стремительно невероятную скорость, оттолкнулся задними лапами и взмыл над неизмеримой пропастью. На мгновенье все замерло в безмолвной тишине, замерла секунда на таймере, замерло моё сердце, замер поток струящейся крови по сосудам, но в следующий момент, Бад уверенно приземлился в метре от края уступа, и только тогда с запозданием или от пережитого шока, меня начало колотить, руки и ноги резко онемели, в глотке пересохло, а пульс было слышно как сильно загромыхал в груди, сонной артерии и висках, будто вот-вот неизвестно из какого места выпрыгнет. Немного придя в себя я сказал - все Бад, достаточно на сегодня да и вообще полетов над пропастями, в следующий раз пойдем в обход, даже если на это уйдет год. Мой мохнатый друг сидел и весело смотрел на меня вывалив зеленый язык. Здесь же мы на краю обрыва подкрепились и вновь вступили в золотой лес. ГЛАВА 9 &nb